o 98f6fe69ff972b4b Пятицарствие Авесты

— Я не езжу с ребятами, вот только Лида, — сказала

мать.

— Я бы тоже не ездила, но надо присматривать за

квартирой, за почтой следить. Приходится ездить. Каждую

неделю езжу. Иногда на попутках, иногда на автобусе. Он

ходит два раза в субботу и два раза в понедельник.

— А такси?

— Не знаю. Наши не ездят никто. Ну хватит о наших

бедах. Ты что, один? Где дети? Где Вера?

— Я его о том же спрашивала, — отозвалась мать.

— Они вряд ли нынче приедут. Наташе надо поступать в

институт, так что пока неизвестно, как всё сложит-

186

— Что-то непонятно. Чтобы ты решился оставить детей и

уехать один? — Лида явно не хотела скрывать своё

недоумение.

— Вот-вот, — сокрушённо подтвердила мать.

— Да ладно вам! Дети большие, мать с ними; могу я

немного побыть один, наконец.

— Ну ладно, ладно... Нам надо бельё развешать, а ты

отдохни с дороги. Мама, покорми его.

Вслед за матерью Виктор по высокому крыльцу поднялся

в сени и прошел в клеть, где они спали всей семьёй,

приезжая каждый год в деревню в гости к матери. Эта клеть

да старый хлев, превращенный теперь в дровяной сарай, и

огород — вот и все, что осталось памятным ему с детства.

Старую избу, которую отец начал строить ещё до войны, да

так и не достроил, уйдя на фронт и на долгое время оставив

готовый сруб, сгнивший в его отсутствие, но всё же

использованный им потом частично, так как в те тяжёлые

годы выбор был невелик, пришлось снести за дряхлостью, а

на её месте стараниями сестры была построена другая, почти

новая, купленная ею в соседней заброшенной деревне и

перевезённая сюда. Стены клети были собраны из половинок

брёвен среднего размера; возраст их был таким, что Виктор и

предполагать боялся, поскольку понимал, что пилили бревна

вдоль и пополам вручную когда-то не от большой охоты, но

от нужды; уж чем-чем, а отсутствием леса их местность не

страдала. Пол и потолок клети собраны были также из

грубых горбылей, обращённых ровной стороной внутрь

помещения и прогибавшихся местами довольно заметно; так

как сверху, на потолке клети, был сеновал, то в щели между

горбылями постоянно сыпалась сенная труха от остатков

того, что когда-то ещё заготовляли для овец и коровы, да от

небольшого количества свежего сена. Его заготовлял иногда

Виктор в стремлении сохранить настоящий аромат сеновала.

Теперь же с потолка, обшитого линолеумом, ничего не

сыпалось, и в помещении было чисто, сухо и солнечно от

187

двух окон, проделанных в юго-запад- ной его стене,

обращенной в огород и к речке. Здесь же, занимая четверть

помещения, располагался деревянный топчан, устроенный в

своё время самим Виктором, где спали они с женой и детьми,

когда приезжали к матери. Этот топчан, устланный ватными

и поролоновыми матрацами, был достаточно удобен, а

развернутый над ним полог из тонкого старого холста ручной

работы создавал внутри уютный мирок, недоступный

комарам и мухам, и даже несколько согревал своих

обитателей в иные холодные летние ночи.

Он переоделся в удобную повседневную одеяеду, какую

носил, приезжая в деревню, достав её из старого

материнского сундука, куда она, постиранная и поглаженная,

была аккуратно уложена ещё после прошлого их приезда

сюда. Отказавшись от обеда, он попил молока, повидался с

соседями, жившими рядом, с теми из них, кто оказался дома,

а затем в компании с племянниками отправился в магазин в

соседнюю деревню, наслаяедаясь встречей с родными

местами, здороваясь со знакомыми односельчанами и

незнакомыми встречными. Вернувшись из магазина, помог

родным по уходу за огородом, а поздно вечером, отдыхая от

домашних дел, сидел с ними за столом, изредка пригуб- ляя

«Рябину на коньяке» — напиток, который ещё немного

позволяла себе выпить мать и умеренно пила сестра. Разговор

шёл о колхозе, дела в котором были очень плохи, на что

жаловались и соседи; спасала его лишь близость к городу да

мясооткормочная специализация, сложившаяся ранее.

— Что, уже и не сеют ничего? — спрашивал удручённый

Виктор.

— Как же не сеют? Сеют на зелёный корм скоту, на силос,

на сено, на комбикорма.

— А на зерно?

— А кому это нужно? Вон, наш премьер сказал, что не

имеет смысла вкладывать деньги в сельское хозяйство, а

188

лучше открыть ещё несколько нефтяных скважин, —

отвечала сестра.

— Пока добирался сюда, я видел, что всё запустело. Ну

ладно — колхозы, но что, фермеров тоже нет?

— Какие фермеры? — изумилась Лида. — Бог с тобой!

Колхозы не могут выжить! — она сделала ударение на слове

«колхозы». — Формально колхоз может выделить земельный

пай, — продолжала она, — но что с ним делать? Чем землю

обрабатывать? Лошадьми? Да и их-то нет.

— Земля в наших местах никогда не рожала много, —

говорила мать. — И в хорошие-то годы редко где получали

двенадцать центнеров с гектара, да и то с удобрениями. А

старые годы, ещё до советской власти, люди кое-как

перебивались в этих местах, лишь бы как-нибудь прокормить

себя. Да и потом, при советской власти, когда ещё колхозов

не было, уж и учились некоторые — не как-нибудь; меня

тоже посылали на курсы бухгалтеров, а затем на повышение,

но отец не пустил: в поле работать было некому. Мне до сих

пор обидно. Видите ли, он борноволока не мог нанять!

— Это что — за бороной ходить?