o 98f6fe69ff972b4b Пятицарствие Авесты

и, сторонясь брызжущей кровавой пеной пасти с мощными

клыками, нанёс точный удар в горло. Кабан захрипел и забился

в судорогах. Наблюдая за конвульсиями животного, Од не

заметил, как вдруг остался один, а подняв взгляд, остолбенел:

от леса в его сторону не спеша шла огромная полосатая кошка.

Привыкший за свою богатую событиями охотничью жизнь к

неожиданностям, он не сразу пришёл в себя, между тем как

тигр уже был близко. Тело встряхнуло паническое побуждение

22

— бежать! Однако Од взял себя в руки — бежать было уже

поздно, он напрягся, уняв дрожь, и стал пятиться к обрыву,

ощущая спиной его приближение; оглянулся: обрыв не был

глубок. Невысокий дерновый уступ высотой в половину

человеческого роста кончался отлогим песчаным откосом,

уходившим вглубь небольшого оврага. Остановившись на его

краю, Од понял, что тигр не довольствовался убитым кабаном

и так же не спеша, приближался к нему. Расстояние между

ними неуклонно сокращалось; видя каменную невозмутимость

животного, Од чувствовал, как паника вновь овладевает им. Он

бросил дротик, но промахнулся. Дальнейшее память сохранила

мгновенными ощущениями. Паники уже не было. Он

фиксировал всё происходившее, не осознавая, и тотчас

реагировал своим поведением. Тигр припал к земле, готовясь к

прыжку, — Од напрягся. Последовал прыжок — Од метнулся в

сторону. Промахнувшийся зверь скатился по песчаному откосу,

но и Од, не удержавшись, свалился с обрыва и сполз некоторое

расстояние по сыпучему песку, а затем на четвереньках начал

карабкаться вверх, к обрыву. Снизу прыжками его пытался

настичь зверь, а осыпавшийся песок препятствовал им обоим,

и хотя тигр был тяжёл и ему труднее было преодолеть осыпь,

расстояние между ними всё же сокращалось. Кое-как

достигнув начала откоса и приподнявшись, Од ухватился рукой

за траву лужайки над уступом, а подтянувшись, встал на ноги и

влез на уступ, где навстречу ему бежал Ун с дротиком в руках.

Выхватив у него оружие, охотник обернулся к оврагу, глубоко

вонзив дротик в показавшуюся над обрывом пасть животного;

тигр булькающе захрипел, его лапы сорвались с обрыва на

песчаный откос, где, биясь в судорогах, он медленно сползал

вниз. Од вдруг почувствовал, как смертельно устал. Он сел на

траву, положив выпрямленные руки на согнутые колени, не

ощущая ни радости, ни счастья, но лишь странную тоску,

которую почти заглушала та невероятная усталость.

Прошло два дня; потрясение, пережитое Одом, прошло, он

продолжал ходить на охоту, почти всегда возвращаясь с

23

добычей, и не злился на оставивших его охотников, ему не в

чем было упрекнуть их, при этом Юл вряд ли чувствовал себя

виноватым, так как гонор свой не уменьшил. Доброе же

чувство Ода к Уну усилилось, поскольку лишь товарищ не

оставил его в беде, сумев справиться со своим страхом, и не

подоспей он вовремя, Оду вряд ли удалось бы схватить другой

дротик. Отношения же Уна с Юлом были напряжёнными, Од

видел, что Ун сторонится Юла, очевидно, опасаясь того и не

желая ссоры, Юл же, в свою очередь, не трогал Уна, видя его

дружбу с Одом, но вскоре произошла сцена, неприятно

подействовавшая на Ода.

Однажды во время еды Юл вырвал кусок мяса у охотника,

очередь которого была прежде его, не дав тому откусить

положенное, а откусив сам несколько раз, видимо, не

собирался передавать кусок дальше, на что растерявшийся от

такой выходки Од даже не успел прореагировать, потому что

ничего подобного не помнил с детских лет. Случайно взглянув

на Уна, он поразился его виду: тот дрожал, напрягшись, словно

его ударили. Переведя взгляд на Юла, Од не знал, что

предпринять, но тут вмешался Ро; заметив его негодующий

жест, Юл нехотя передал мясо охотнику, у которого его отнял.

Оторопь долго не покидала Ода; сколько он помнил, в их роду

всегда был равный доступ к мясу, хотя случалось, что дети

нарушали его, но их решительно и строго пресекали, а

охотники никогда не пытались искушать судьбу, поскольку

знали из рассказов стариков, как жестоко наказывали тех, кто

не считался с правилом. Ун же долго не мог успокоиться, и Од

уже с любопытством следил за ним, понимая, сколько

неожиданного таит в себе этот юноша.

После ужина старый Го, часто моргая единственным

глазом, принёс Оду выделанную им шкуру тигра,

выглядевшую изумительно, было видно, что старик не пожалел

сил на её выделку. Восхищённый Од благодарно похлопал

старика по здоровому плечу, и тот ушёл довольный, а Од с

наслаждением улёгся на своей новой постели рядом с

24

дремавшей уже Лу, решив, что Ра, надо думать, нашла себе

другое место. Между тем её дети-подростки были в тревоге —

за ужином матери не было. Очнувшаяся Лу подтвердила, что

Ра отсутствовала с полудня. Он вышел из пещеры; было уже

темно, а ночь, плотно пронизанная обычными своими звуками,

издаваемыми шакалами, ночными степными птицами, была

благодатна, и в ней не было ничего постороннего и

тревожного. Од крикнул несколько раз, но всё было по-

прежнему, лишь фыркнул у реки проснувшийся жеребёнок.

С утра, вооружившись, Од отправился на поиски

пропавшей Ра, а дойдя до места, где, по предположениям, она

могла потеряться, начал тщательно осматривать местность с