О благодеяниях

[1] Бог не делает благодеяний? откуда же (все) то, чем ты владеешь, что даешь, в чем отказываешь, что хранишь, что похищаешь? откуда (все) эти неисчислимые предметы, которые ласкают твои взоры, слух, душу? откуда это изобилие, производящее даже излишество? Предусмотрены ведь не одни наши необходимые потребности; любовь к нам простирается до баловства. [2] Сколько деревьев, приносящих разнообразные плоды, сколько целебных трав, какое разнообразие (родов) пищи, распределенных на целый год, притом так, что неожиданно появляется продукт питания даже из невозделанной почвы! Сколько всякого рода животных, из которых одни родятся на сухой и твердой почве, другие – во влаге[152], иные рассеяны в поднебесных пространствах[153], так что каждая область природы доставляет нам некоторую дань! [3] А эти реки, опоясывающие поля красивыми изгибами, – реки, которые, протекая обширным и судоходным руслом, могут представлять удобный путь для торговых предприятий, – реки, из которых иные в определенные дни доставляют удивительное плодородие, неожиданно орошая могучим летним потоком сухие и расположенные под палящим небом местности?[154]

а жилы целебных источников? а родники горячей воды на самих морских берегах?[155]

…А ты, Лар великий, и ты, Морю волнами и шумом подобный, Бенак[156].

Глава 6

[1] Если бы кто-нибудь дал тебе несколько десятин земли, ты сказал бы, что получил благодеяние; а неизмеримые, широко раскинувшиеся пространства земли не считаешь благодеянием? Если кто-нибудь даст тебе денег и наполнит твой сундук, ты назовешь сие благодеянием, потому что это кажется тебе важным; а (Бог) поместил в земле столько металлов, источил из нее столько рек, по которым сбегают златоносные пески[157], – повсюду скрыл громадные массы серебра, меди и железа, дав тебе возможность находить их и расположив на поверхности земли признаки скрытых богатств[158]: это ли ты не считаешь благодеянием? [2] Если тебе дадут дом, в котором блестит немного мрамора[159]

, и великолепный кров, усеянный золотом и (украшенный) различными оттенками цветов[160], – назовешь ли ты это посредственным подарком? А Бог соорудил для тебя громадное жилище, которое нисколько не боится пожара и разрушения[161], в котором ты видишь не легкие инкрустации, более тонкие, чем то острие, которым они вырезаются, а цельные глыбы драгоценнейшего камня, целые (массы) разнообразного и различного материала, маленьким обломкам которого ты изумляешься, – кров, блещущий иначе ночью и иначе днем: этого ты вовсе не считаешь (каким-нибудь) даром? [3] и, высоко ценя то, чем владеешь, – ты считаешь себя никому не обязанным? А это свойственно человеку неблагодарному.

Откуда тот воздух, которым ты дышишь? откуда тот свет, которым ты пользуешься для распределения и упорядочения действий своей жизни? откуда та кровь, движением которой поддерживается жизненная теплота? откуда все то, что до пресыщения раздражает твое нёбо благодаря своему изысканному вкусу? откуда эти возбуждения воли уже утомленной? откуда этот покой, в котором ты развращаешься и становишься вялым? [4] Если ты благодарен, то не скажешь ли:

Бог дал нам этот покой, И так как Он всегда будет для меня Богом, То Его алтарь часто будет орошать (своею кровью) нежный агнец из наших овчарен. Бог, как ты видишь, позволил блуждать моим быкам И мне самому (позволил) играть на грубом тростнике, что пожелаю[162].

[5] Да, это Бог, который пустил не одно лишь малое количество быков, а громадные стада по всей земле, который доставляет корм всюду блуждающим стадам, который летние пастбища заменяет зимними, который не только научил нас играть на тростниковой свирели и слагать простые и безыскусные стихи, доставляющие тем не менее некоторое наслаждение, но создал такое множество искусств, такое разнообразие голосов, столько звуков, из которых можно образовать пение в нашем или иноземном духе. [6] Ведь ты не скажешь, что нам обязано своим происхождением все то, что мы открываем и что на самом деле не более обязано нам, как и то, что мы растем и что на каждое определенное время телу соответствуют свои (особые) отправления. Сначала – выпадение детских зубов; затем, по мере возрастания и постепенного укрепления, наступает возмужалость; наконец появляется известный последний зуб, полагающий предел развитию юноши[163]. В нас вложены семена всякого возраста и всякого знания[164], а Бог есть тот наставник, который выводит таланты из неизвестности.

Глава 7