О блондинке в порту (СИ)

  Лишь прозрачный огромный хрусталь, величиной с кокосовый орех или с маленькую дыню, висел на ее шее.

  Женщины из заморских земель у нас выглядят нелепо, смешно, но эта, почему-то сияла королевой.

  - Сияла чем? - Esmeralda наивно переспросила.

  - Jacque сказал, что она сияла королевой, - купец самодовольно похлопал себя по животу.

  Откуда исходило сияние он не уточнил.

  Позвольте, я продолжу рассказ от имени моего друга: - Я не стал обрабатывать блондинку, потому что выгоды в ней не увидел. - Jacque закатил глаза, хлопнул себя ладонью по лбу, показывая, насколько он ошибался, а попросту - дурак. - Мой метод выманивания у женщин денег и драгоценностей чрезвычайно прост, ты же знаешь, друг мой, - Jacque задумчиво поцеловал меня в щеку. - Я вхожу в доверие к богатым леди.

  Главное - не показать, что меня интересуют их монеты.

  Например, женщина выбирает в лавке ткани, щупает, восторгается, цокает языком, как мул, который объелся овса.

  Я в своем великолепном недешёвом халате как бы случайно оказываюсь с ней рядом.

  Мой халат стоит сто реалов! - Jacque ждал от меня одобрения и дождался. - Рядом с жертвой делаю вид, что тоже выбираю что-то в лавке и бурчу себе под нос: "Разве это материя?

  Это не материя, а бумага!

  У меня рабы одеты в одежды, которые шьют из другой, лучшей материи".

  Женщина уязвлена, конечно, она же интересовалась плохой материей, которую я обругал.

  "И что же у вас за шелка, в которых ходят ваши рабы?" - обычный вопрос от обиженной женщины в лавке.

  "Ах, извините, что я говорил вслух, - делаю вид, что только что заметил эту женщину. - Привычка, выработанная годами на балах у падишаха.

  Я не хочу никого обидеть, но я всегда привожу из заморских стран наилучшие шелка и бархат, а в наших лавках почему-то вижу товары низкого сорта.

  И стоят мои изысканные шелка намного дешевле, чем эти тряпки".

  Я так говорю, потому что знаю, что вас, купцов не обижаю, что отваживаю клиентку от ваших товаров.

  Я же предварительно с вами договариваюсь и плачу большие деньги за неустойку. - Jacque словно бы оправдывался передо мной, а я на него не в обиде, потому что он, действительно, давал нам золота достаточно, чтобы мы закрывали глаза на его шалости.

  И он продолжил рассказ после нашего длительного дружеского смотрения друг другу в глаза: - Женщина после некоторого колебания просит, чтобы я хотя бы показал ей образцы своего шелка.

  Я прошу ее обождать, бегу к закуток лавки и забираю у купца заранее приготовленный рулон изысканной дорогой материи.

  Женщина охает, ахает и просит продать его ей.

  Я продаю себе в убыток, за цену намного ниже, чем его приобрел у вас, купцов.

  Так я вхожу в доверие.

  Жертва уходит, а она еще не подозревает, что она жертва.

  В своем дворце она хвастает выгодной покупкой, затем бежит по домам, показывает обновку подружкам.

  Они проверят шелк на прочность зубами, удивляются, что я так дешево продаю его.

  Жертва уверяет, что я часто танцую на балах с падишахом, поэтому деньги меня не интересуют.

  Женщина, сама не зная, становится моей соучастницей, помощницей в деле.

  Потом она приводит ко мне всех своих подруг.

  А дальше - по накатанному, я показываю им дорогие образцы шелка, а затем незаметно подмениваю их на дешевые тряпки.

  Все довольны: вы, потому что я вам плачу за тайну, женщины, оттого, что купили дешево дорогой шелк, и я счастлив, потому что на разнице в цене живу долго и счастливо. - Jacque сказал мне то, о чем я давно знал, это ни для кого не секрет, кроме женщин.

  Но Jacque обязан был пересказать мне о своем ремесле мошенника, прежде чем перейдет к главному и он вздохнул, поправил халат и начал о главном: - Я ходил по рынку, искал жертву, как уже говорил, но почему-то из головы не выходили глаза той блондинки и блеск ее стекляшки.

  Мне стало страшно, я почувствовал холод колдовства.

  Когда колдуют, то замерзают члены.

  Я зашел в винный погреб, заказал кувшин вина, чтобы рассеять чары блондинки.

  Раб знаками показывал мне, что вино крепкое, что лучше бы я пил пиво или воду, потому что на жаре от этого вина у меня покраснеет лицо.

  Я внимательно рассмотрел раба: красивый стройный юноша с золотым кольцом в ухе.

  Раб в ответ с обаятельной улыбкой смотрел на меня, но вино рассеивало чары раба, и я понял, что в улыбке раба вижу улыбку той блондинки.

  Загадочная блондинка тогда улыбнулась, но не мне, а одной из своих подружек, но ее улыбку мне занесло ветром.

  Я с трудом понимал смысл жестов раба в винном погребе, вышел оттуда трезвый и злой.

  Злился на себя, что потерял контроль, злился на раба, что он слишком много размахивал руками и ногами около моего столика, злился на вино, которое всех пьянит, а меня не опьянило.

  "Господин, вы наступили мне в корзину с яйцами", - уличный торговец яйцами голубей поцеловал мою руку.

  Он не надеялся получить от меня компенсацию за испорченный товар, потому что в его глазах играл испуг.

  Вдруг, я накажу его за то, что он оставил корзину на моем пути, а я из-за него испачкал туфлю.

  "А я и не заметил, - я ответил честно, хотя в разговоры с уличными торговцами не вступаю.