О Чехове

«Доктора определили верхушечный процесс в легких и предписали мне изменить образ жизни. Первое я понимаю, второе же непонятно, потому что почти невозможно. Велят жить непременно в деревне, но ведь постоянная жизнь в деревне предполагает постоянную возню с мужиками, с животными, стихиями всякого рода, и уберечься в деревне от хлопот и забот так же трудно, как в аду от ожогов. Но все же буду стараться менять жизнь по мере возможности, и уже через Машу объявил, что прекращаю в деревне медицинскую практику. Это будет для меня облегчением, и крупным лишением. Бросаю все уездные должности, покупаю халат, буду греться на солнце и много есть. Велят мне есть раз шесть в день и возмущаются, находя, что я ем очень мало. Запрещено много говорить, плавать и проч. и проч.».

«Автора «Палаты № 6» из палаты № 16 перевели в № 14. Тут просторно, два окна, потапенское освещение, три стола. Крови выходит немного. После того вечера, когда был Толстой (мы долго разговаривали), в 4 часа утра, у меня опять шибко пошла кровь».

«Я пишу уже не лежа, а сидя, но, написав, тотчас же ложусь на одр свой».

333

Ал. П. Чехову, 2 апреля, Москва, Девичье поле клиники.

«Температура нормальная, потов ночных нет, слабости нет, но снятся архимандриты, будущее представляется весьма неопределенным и, хотя процесс зашел еще не особенно далеко, необходимо все-таки, не откладывая, написать завещание».

А. И. Эртелю, 17 апреля, Мелихово.

…«Толстой пишет книжку об искусстве. Он был меня в клинике и говорил, что повесть свою «Воскресенье» он забросил, так как она ему не нравится, пишет же только об искусстве и прочел об искусстве 60 книг. Мысль у него не новая; ее на разные лады повторяли все умные старики во все века. Всегда старики склонны были видеть конец мира и говорили, что нравственность пала до пес plus ultra, что искусство измельчало, износилось, что люди ослабели и проч. и проч. Лев Николаевич в своей книжке хочет убедить, что в настоящее время искусство вступило в свой окончательный фазис, в тупой переулок, из которого ему нет выхода (вперед). ничего не делаю, кормлю воробьев конопляным семенем и обрезываю по одной розе в день».

*

Н. М. Линтваревой, 1 мая, Мелихово.

«У меня гостит в настоящее время глазной врач со своими стеклами. Вот уже два месяца, как он под/

334

бирает для меня очки. У меня так называемый астигматизм, - благодаря которому у меня часто бывает мигрень, и кроме того, еще правый глаз близорукий, а левый дальнозоркий. Видите какой я калека. Но это я тщательно скрываю и стараюсь казаться бодрым молодым человеком 28 лет, что мне удается очень часто, так как я покупаю дорогие галстуки и душусь "Vera Violetta".

Н. А. Лейкину, 21 мая, Мелихово. о о

«Во второй половине мая ездил кой-куда экзаменовать школьников, теперь совершенно свободен, ничего не делаю и лишь изредка наведываюсь на постройку новой школы, которая строится по моему плану. Я теперь в уезде что-то вроде архитектора. Вот уже вторую школу строю». А. С. Суворину, 21 июня, Мелихово.

…«На днях был в имении миллионера Морозова; дом как Ватикан, лакеи в белых пикейных жилетах с золотыми цепями на животах, мебель безвкусная, вина от Леве, у хозяина никакого выражения на лице - и я сбежал».

…«Водку трескают отчаянно, и нечистоты нравственной и физической тоже отчаянно много. Прихожу все более к заключению, что человеку порядочному и не пьяному можно жить в деревне только скрепя сердце, и блажен русский интеллигент, живущий не в деревне, а на даче».

335

1897-98

Ницца М. П. Чеховой, 29 сентября 1897 г., Ницца,…«В Ницце тепло, хожу без пальто, в соломенной шляпе. Познакомился с Максимом Ковалевским, живущим около Ниццы в Болье, в своей вилле. Это тот самый М. Ковалевский, который был уволен из университета за вольнодумство и в которого, незадолго до своей смерти, была влюблена Софья Ковалевская. Это интересный, живой человек; ест очень много, много шутит, смеется заразительно - и с ним весело. Готовится к лекциям, которые будет читать в Париже и Брюсселе».

И. П. Чехову, 2 октября, Ницца.

«За границей стоит пожить, чтобы поучиться здешней вежливости и деликатности в обращении. Горничная улыбается, не переставая; улыбается, как герцогиня на сцене - и в то же время по лицу видно, что она утомлена работой. Входя в вагон, нужно поклониться; нельзя начать разговора с городовым или $ выйти из магазина, не сказавши "bonjour". В обраще нии даже с низшими нужно прибавлять "madame monsieur".

**

M. П. Чеховой, 15 октября, Ницца.

«…Я не преувеличиваю и с каждым днем все убеждаюсь, что петь в опере не дело русских. Русские могут быть разве только басами, и их дело торговать, писать, пахать, а не в Милан ездить».

»

336

Л. А. Авиловой, З ноября, Ницца.