О чем кричат Вороны

Белый допил остывший кофе и закрыл папку с отчётом. Он чувствовал отвращение к самому себе. На душе было ещё более противно, чем вкус черной жижи из расположенного в холле автомата, который почему-то назывался кофемашиной. Невзоров, пунктуальный не только во времени прибытия на работу, но и в отбытия с неё, ушёл вместе с остальными коллегами домой. Он поддержал всеобщий настрой и не скупился на похвалу за проделанную Александром Белым работу.

— Красавчик. Отличный результат, — сказал напарник, крепко пожимая ему руку перед тем, как уйти. — Там тебя Рудской хотел видеть. Зайди к нему после оформления отчёта.

Спустя час Белый закончил работу и посмотрел в окно. Солнце уже спряталось за горизонтом и небо окрасилось в оранжево-красные оттенки. Он постучал по столу пальцами, глубоко задумавшись. До последнего не слушая коллег, Александр Белый раз за разом делал ошибки и настаивал на своей версии. «И к чему это привело? — рассуждал он. — Я арестовал не того. Да, мне отчасти повезло. Но я не наркотики искал. А с нужными для расследования грибами Григорий не связан. Его арест никак не скажется на ходе моих материалов. Это плохо. Очень плохо. Я становлюсь таким же человеком, как Невзоров и Рудской…»

А действительно ли это плохо? Ведь в напарнике и начальнике Белый видел непоколебимый авторитет и уважал их многолетний опыт расследований. И оттого их предыдущие слова о некомпетентности, которые как они, так и другие коллеги, щедро отправляли в его адрес, воспринимались им серьёзно и даже болезненно.

Мечась между двух огней, Александр Белый до сих пор сомневался в своих способностях. Теперь, когда все вокруг поздравляли его с поимкой «крупной рыбки», он не разделял их энтузиазма. Как ему доверять собственной интуиции, если каждый раз она приводила или в тупик, или совершенно не к тому, на что Белый надеялся? Чувство, словно он не заслужил обрушившейся на него похвалы и славы, крепко укоренилось внутри, сдавливая грудь и отравляя сознание.

Белый взял папку и вышел из кабинета. Снаружи было тихо. Дальняя лампочка в конце освещенного коридора мерцала, угрожая вот-вот погаснуть. Молодой следователь прошёл в крыло, где располагался кабинет начальника, постучал в дверь и вошёл.

— А вот и вы, товарищ лейтенант Белый, — с улыбкой сказал Рудской. — Давайте сюда отчёт.

Он забрал у него папку и протянул вторую ладонь для рукопожатия. Белый в некотором замешательстве пожал её и вопросительно посмотрел на Рудского.

— Ещё раз поздравляю вас с успешным закрытием первого дела, — сказал начальник, отпустил его руку и снова сел в кресло. — Не каждый день следователи в одиночку находят и арестовывают преступников.

— Спасибо, товарищ генерал-лейтенант, — сухо ответил Белый.

— Вижу, вы не сильно рады, — заметил Рудской. — Но я готов это исправить. Сегодня был издан приказ о поощрении. С вас досрочно сняты ранее наложенные дисциплинарные взыскания, товарищ лейтенант Белый.

Александр Белый приподнял брови и уставился на начальника. Тот был доволен произведенным эффектом. Лицо Рудского расплылось в широкой улыбке сытого кота. Он ещё больше подтвердил это впечатление, когда откинулся на спинку кресла и погладил себя по животу. Белый никогда до этого не видел начальника в таком расслабленном и довольном виде и оттого ещё больше пришел в замешательство.

— Можете не благодарить, — сказал Рудской, взмахнув рукой. — Но впредь продолжайте работу без нарушений и проявляйте больше старания. Как видите, оно окупается. Вы свободны.

Белый попрощался с начальником и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Он вернулся в коридор, мысленно прокручивая всё, что узнал за три месяца работы следователем. На его лице отразилась боль. Он тяжело вздохнул и поморщился.

— Наверное, стоит смириться, — дрожащим голосом сказал Белый. — Мне не суждено поймать этого неуловимого убийцу.

Раздался тихий треск где-то сверху. Лампочка в конце коридора несколько раз моргнула, прежде чем окончательно сгореть.