О чем кричат Вороны

Девушка подняла на него усталый взгляд. Белый немного воодушевился, ощутив ответственность за то, что, как ему казалось, втянул в свои дела новую знакомую, отвлекая ее от собственных проблем. «И теперь она вынуждена сидеть взаперти в отвратительной клетке, в которой вообще не должна была находиться», – мысленно поежился парень.

– Но я продолжу расследование, – уверенно сказал Александр, – не так, чтобы ко мне были претензии, но бросать начатое на полпути не буду. И еще я обязательно докажу, что ты невиновна.

– Сколько меня здесь продержат? – Голос Алисы стал немного громче.

– Не больше двух суток, – заверил ее Белый. – Скоро придут результаты экспертизы. Уверен, что она докажет твою непричастность к смерти Симоновой. – Молодой человек немного помолчал, подбирая слова. – Ты ведь не была там, правда?

Алиса прислонила ладони к лицу и на несколько долгих секунд застыла в этой позе, полной отчаяния и скорби. Наконец она повернулась к молодому следователю и с горечью в голосе прошептала:

– Я не знаю.

По щеке скатилась слеза, веки задрожали, и девушка вновь спрятала лицо в ладонях. Видеть Алису, и без того уязвимую, в таком состоянии было невыносимо для Белого. Несмотря на это, слова ее осветили ранее неизведанные уголки его сознания, вызвав новые вопросы.

– Прости, – поспешно извинился он в очередной раз, стараясь унять странную, только что родившуюся обеспокоенность, – я не должен был на тебя давить. В любом случае я уверен, что все будет хорошо.

Больше девушка не смотрела на него. Ее ладони скрывали лицо, а плечи мелко сотрясались от беззвучных рыданий. Решив больше не беспокоить Алису, Александр развернулся и вышел из помещения, обдумывая все, что он успел разузнать за этот долгий день.

III

Алиса смотрела на окно, за которым солнце уже ушло за горизонт. Мысли девушки крутились вокруг недавних событий. Прошло немного больше месяца с того момента, как ей приснился первый сон, и после этого все пошло по наклонной. Не реши она, что разузнать подробности будет правильным выбором, останься в тот момент дома, не было бы всего ужаса, который приходится переживать сейчас. Алиса поступила опрометчиво. Она понимала это и ругала себя, упрекая за излишнюю эмпатию по отношению к совершенно незнакомым людям, умершим на ее глазах, пускай и во снах.

Короткий разговор с Невзоровым закончился ничем. Ей просто нечего было сообщить мужчине, который, судя по его жестам и мимике, не горел желанием общаться с Алисой. Впрочем, это было взаимно. Все, чего желала девушка теперь, – это вернуться домой и упасть лицом в подушку, обняв своего плюшевого кота. Но вместо этого она была вынуждена сидеть в холодной камере, старше ее как минимум в два раза.

Час назад она наполнила желудок переданным Белым импровизированным ужином, состоящим из слипшегося риса и двух мясных котлет. Девушка была благодарна молодому следователю за заботу и в особенности за полуторалитровую бутылку воды, половину которой она осушила сразу после еды. Ей было приятно, что он заботится о ней, хотя Алиса не понимала, чем заслужила к себе такое отношение. Она не знала правила, но не удивилась, когда мужчина, принесший ей контейнер с ужином и бутылку воды, остался наблюдать за тем, как девушка насильно заталкивает в себя пищу. Голода она не чувствовала, однако понимала, что, если не сделает этого сейчас, наутро желудок взбунтуется против нее. Убедившись, что девушка закончила есть, мужчина протянул руку, собираясь забрать опустевший контейнер и бутылку, но Алиса отдала только первое. Упрямо поджав губы, попросила оставить ей воду. Человек в форме махнул рукой и молча вышел из помещения, забрав с собой только контейнер.

Девушка опустила голову на скамейку, не отрывая взгляда от окна. Стало горько и обидно, но слезы закончились еще днем. Ей было стыдно перед Белым за ту слабость, которую она проявила, в очередной раз расплакавшись у него на глазах. Но больше всего было плохо от мысли, что Вика мертва. Алиса не успела ничего сделать, чтобы спасти ее. Что, если бы она решилась раньше открыться Белому? Какие-то несколько часов бездействия могли оказаться фатальными для жизни человека, которого она хотела бы назвать своим другом.

Алиса чувствовала каждой клеточкой своего тела, что вернулась в исходную точку, в которой была до начала сеансов психотерапии. А может, и вовсе упала еще ниже. Что, если она не в своем уме? Что, если свидетель прав и она действительно убила Вику? И не помнит этого потому, что сходит с ума? Почему ее сны сбываются? Почему она видит их? Почему может говорить с мертвыми?

– Я сумасшедшая? Я убийца? Что со мной происходит? Я ни черта не понимаю, – шептала она, до боли вцепившись себе в волосы.

Сердце больно билось о ребра. «Но лучше бы оно вообще остановилось. Я не хочу так… Не хочу жить. Не в этом сумасшедшем мире, – подумала она и вдруг ощутила подкатывающую к горлу тошноту. – Кто из нас сошел с ума? Я или этот чертов мир?»

Комок негативных отравляющий эмоций расползался по внутренностям, заполняя все ее естество.