О чем молчит карта

Однако, утомленные трудным плаванием и перенесенными невзгодами и страшившиеся неизвестности, люди восстали против моего намерения и потребовали, чтобы я повернул назад. Повинуясь данной Вашим высочеством инструкции, в которой Вы приказывали при особо важных обстоятельствах не принимать решения, не выслушав мнения сопутствующих мне офицеров, я созвал совет. Вопреки моим надеждам все офицеры высказались за возвращение, сославшись на крайнюю усталость и истощение людей. Я вынужден был подчиниться этому решению и потребовал, чтобы они письменно подтвердили ими сказанное. Среди бумаг, которые я Вам посылаю, вы найдете этот документ. Единственное, что мне удалось сделать, это вырвать с большим трудом у них согласие на то, чтобы в течение еще трех дней и ночей попытаться достигнуть того места, где, по моему глубокому убеждению, берег должен был поворачивать снова на север. Но, увы, выговоренного мною срока оказалось недостаточно, и по истечении трех суток, так и не увидев желанного поворота берега материка, я со стесненным сердцем повернул назад. Я больше чем уверен, Ваше высочество, что всего несколько дней пути отделяло нас от места, к которому я стремился всей душой.

Мы вернулись к Крестовому острову, где я долго прощался с установленным там гербовым столбом. Клянусь всем для меня дорогим, Ваше высочество, с любимейшим сыном я не прощался бы более горестно.

На южных берегах Африки мы видели туземцев, которые мало чем отличались от жителей стран, лежащих между тропиками Рака и Козерога. Они были такие же темнокожие и имели курчавые волосы.

Однажды, когда, по моим предположениям, мы должны были уже поворачивать на север, нашим глазам открылся мыс. Это был, очевидно, тот самый мыс, который мои каравеллы обогнули во время трехдневной, столь памятной всем нам бури. С общего согласия я назвал этот южный конец материка мысом Бурь в память перенесенных нами бедствий.

Я не стану утруждать милостивого внимания Вашего высочества описанием дальнейшего плавания. Добавлю лишь, что после отсутствия, длившегося шестнадцать месяцев и семнадцать дней, я вернулся в Португалию, приведя в исправности доверенные мне Вашим высочеством корабли и людей.

В надежде на благосклонное внимание Вашего высочества умоляю разрешить мне отправиться опять в плавание, когда Вы это сочтете возможным, и с помощью господа нашего милосердного проложить путь к богатствам Индии и Китая.

В ожидании Ваших повелений

Капитан Бартоломеу Диаш».

Закончив чтение письма, секретарь добавил:

— Диаш, государь, просит разрешения лично засвидетельствовать вам свою любовь и преданность.

— Хорошо, — после непродолжительного раздумья произнес король, — то, о чем сообщает капитан Диаш для нас немаловажно. Передайте капитану, что я согласен его принять. Он заслуживает этой милости, так как неплохо справился с делом, ему доверенным. Но, — губы короля презрительно искривились, — пусть он не надеется, что я доверю ему возглавить новое предприятие. Чрезмерно большие заслуги могут его быстро испортить, и он, чего доброго, потребует слишком многого в вознаграждение за свои труды. У этих господ мореплавателей чрезвычайно быстро развивается аппетит, а у меня нет никакого желания его удовлетворять.

Король умолк и погрузился в минутное размышление. Секретарь почтительно ожидал, когда его повелитель позволит ему удалиться. Но видя, что король забыл о нем, он решился прервать молчание.

— Будут ли какие-либо приказания, государь?

— Что? Вы еще здесь? Ах да, я так задумался, что совершенно забыл о вашем присутствии. Приказания? В отношении этого Диаша? Нет, вы уже слышали мою волю. Можете идти. Впрочем, вот еще что. Объявите всем, что в ознаменование великих надежд на достижение Индии, которые даровало нам провидение, я повелеваю впредь именовать открытый Диашем южный конечный мыс Африки не мысом Бурь, а мысом Доброй Надежды.

Мыс Бурь, переименованный затем в мыс Доброй Надежды, был открыт Бартоломеу Диашем в 1488 году.

НОВЫЙ СВЕТ

Ни одно из великого множества географических наименований, нанесенных на карту земного шара, не вызывало столь длительных и горячих споров и ожесточенных дискуссий, как Америка, Новый Свет, открытый знаменитым генуэзцем Христофором Колумбом.

Десятки ученых различных стран на протяжении сотен лет ломали себе голову, перерывали архивы, строили всевозможные предположения, стремясь найти разгадку происхождения названия Америка. Собственно даже не происхождения этого названия, ибо оно предельно ясно, — Новый Свет назван в честь флорентийца Америго Веспуччи, — а причин, побудивших присвоить его имя вновь открытому континенту.

В самом деле, почему Америка, а не Колумбия?

История появления и утверждения названия Америка — это история величайшей несправедливости по отношению к ее первооткрывателю, основанной на цепи невероятных случайностей.