О чём молчит Ласточка

Продолжая улыбаться, Володя закрыл дверь, налил воды и выпил снотворное. На сердце полегчало — как бы глупо он ни повёл себя, Юра от этого не пострадал. Володя всё ещё оставался идиотом, а его поступок — дурацким, но теперь его хотя бы не мучила совесть.

Глава 11. Живые огни

Володя бежал так быстро, что ветер свистел в ушах. Его перебивали бешеный стук сердца и тяжёлое дыхание. Под ногами сливались в пёстрое полотно трава, цветы и листья. В голове слышались голоса: сначала его, Володи, затем — чужие. Один и тот же вопрос, один и тот же ответ:

«Женя, ты видел Конева?»

«Маша, ты видела Конева?»

«Девочки, вы видели Конева?»

Нет, нет и нет.

Конева не было в театре, не было в отряде, на пляже, на площади, в столовой. Его не было нигде. Но Володя всё равно искал. Он бежал по тротуару, по асфальту, по траве, по песку. Среди деревьев мелькала призрачная фигура Юры, но, едва Володя подбегал к нему, как фигура таяла. Неужели Юра за рекой? Но река сегодня была столь буйной, что не перейти и не переплыть — волны поднимались и пенились, вода бурлила, будто кипела. И если Юра был на том берегу, Володе до него не добраться.

Вдруг перед ним появилась Ирина. Она сидела возле теннисного корта. Складки её зелёной юбки волнами лежали на скамейке.

— Ирина, не видела Конева?

— Нет, он же должен быть с тобой. Что случилось?

Володя вздохнул и выпалил всю правду:

«Он поцеловал меня, а я оттолкнул и наговорил ему всякого. И потом ещё больше наговорил. Это я во всём виноват!» — Но вместо его голоса прозвучал лишь слабый хрип.

Глядя на то, как беззвучно, словно у рыбы, открывается рот Володи, Ирина воскликнула:

— Если с ним что-нибудь случилось, Леонидовна меня убьёт!

Володя покачал головой, снова вздохнул и наконец услышал свой голос:

— Да мы просто разминулись, не беспокойся.

И он снова побежал. По разбитой плитке, зарослям одичавшей травы, крошеву асфальта. Волосы развевал ветер, ноги ныли, любимые кеды покрывались пылью, на глазах ветшали и рвались.

Вдруг на его пути возник Олежка. Он стоял возле обезглавленного памятника Портновой.

— Юлка там, в театле! — воскликнул он и указал пальцем на полуразрушенное здание.

Из разбитых окон на улицу лилась музыка. Юра действительно был там. Румяный, растрёпанный, сосредоточенный, он склонился над сломанной клавиатурой разбитого пианино. Пионерский галстук съехал набок, белая рубашка посерела, джинсы — заляпаны грязью.

Где же он был? Похоже, бродил по лесу.

— Никогда больше так не делай, — услышал Володя собственный дрожащий голос.

— Чего именно не делать? — сердито ответил Юра.

— Не пропадай, — сказал Володя.

«Не теряйся, — продолжил мысленно, — не убегай от меня, не отворачивайся, не отталкивай».

— Зачем ты приехал? — спросил Юра другим, взрослым голосом.

Вдруг он весь изменился: лицо стало худым и усталым, волосы потускнели, пропал пионерский галстук. Юра вмиг постарел, но показался Володе ещё красивее, чем раньше.

— Я хочу быть с тобой, — сказал Володя. — А ты? Будешь моим особенным другом?

Юра молчал, а Володя сел рядом за пианино, наклонился к его лицу. Он не знал, что Юра ответит и ответит ли вообще. Может быть, отвернётся или оттолкнёт, а может, опять убежит. Но одно он знал точно: сейчас он всё делает правильно!

Вдруг мир окутало белой пеленой. Свет становился ярче и ярче, он пожирал всё вокруг: сначала кинозал, затем — пианино, а после — и Юру. И Володя проснулся, так и не узнав, прав он оказался или нет.

Сердце колотилось так, будто он на самом деле только что бежал. Стоило открыть глаза и понять, что всё это Володе просто приснилось, как тут же захотелось вернуться обратно в кинозал, в «Ласточку». Увидеть, что было дальше, хотя он и так знал, чем закончился тот разговор.

Сон пробудил воспоминания об их первом поцелуе и событиях до него. Щитовая в зарослях сирени, Юрин неумелый и оттого ещё более трогательный поцелуй. Володин страх, Володин ответ. Как он бегал по лагерю ночью, пытаясь догнать Юру, и нашёл его спящим в отряде. Каким невероятно подавленным был Юра утром, ходил, не поднимая глаз, боясь встретиться с Володей взглядами. Их разговор у столовой. Теперь, вспоминая тот момент, когда Юра его поцеловал, Володя понимал, как ранил его, оттолкнув. А у столовой говорил с Юрой так, будто пытался добить. Тогда Володя думал, что всё можно исправить, и он оказался прав.

Но сейчас такой уверенности не было, и её отсутствие удручало. Ещё удручало отсутствие в этом утре магии, что была вчера.

Спустившись вниз, Володя застал Юру на кухне и уловил какое-то странное изменение в его настроении. Он выглядел хмурым, вчерашняя подавленность сменилась чем-то другим, но, чем именно, Володя никак не мог понять.

Невидяще уставившись в столешницу, Юра молча пил кофе и думал о чём-то своём. Володю это насторожило.

— Завтракал? — аккуратно поинтересовался он, забирая у Юры пустую чашку.

— Нет ещё, — буркнул Юра, не поднимая на него взгляда.

— Давай приготовлю что-нибудь? Чем ты любишь завтракать? — предложил Володя, пытаясь вызвать хоть какой-то интерес, пусть даже к еде.

Но Юра равнодушно передёрнул плечами.