О чём молчит Ласточка

А Юра стоял у стола и задумчиво вертел в руке рецептурный лист. Вроде вполне нормальная и правильная привычка — брать в путешествие вместе с лекарствами рецепты, особенно когда проходишь таможню, чтобы не возникло лишних вопросов в случае досмотра. Но сейчас Володя готов был проклясть свою осторожность.

— Юр, это просто снотворное, — поспешил объяснить он.

И тут же словил дежавю: ночь, кухня, таблетки, а во взгляде Юры вместо обиды или злости — только обеспокоенность.

— Что же это за снотворное такое, раз нужен рецепт?

— Ну, сильнодействующее, слабые не помогают уже… Меня давно мучают бессонница и иногда кошмары…

— …и поэтому Игорь выписывает тебе сильные препараты, которые, по всей видимости, вызывают привыкание?

— С чего ты взял?.. — Володя не сразу сообразил, откуда Юра узнал про Игоря.

— Тут имя врача указано, — тот помахал в воздухе рецептом. — Так, и кто он? В смысле, что за врач?

— Психотерапевт.

— Ах, ну просто отличный специалист — спит с пациентом. Интересно…

— Всё не совсем так, Юр…

— И вместо того чтобы лечить причины бессоницы и кошмаров, он пичкает тебя практически наркотой… — В его голосе послышалось нарастающее напряжение.

— Юр…

— Так ты поэтому никак с ним не расстанешься? Потому что тебе рецепты нужны?

— Нет, Юра! — громко и твердо выкрикнул Володя. — Я расстался с ним, это последний рецепт, который он мне выписал.

Его слова подействовали на удивление отрезвляюще. Юра вздохнул, подошел к Володе, протянул руку.

— Давай.

Володя покосился на половину таблетки, которую всё ещё сжимал в пальцах.

— Давай! Я не позволю тебе мешать сильный препарат с таким количеством спиртного! Не хочу с утра обнаружить рядом с собой труп. — И уже мягче спросил: — Что у тебя за традиция такая — на мудаков-психиатров нарываться?

Володя ничего не ответил и отдал ему таблетку, а Юра положил её на стол. Обхватил ладонями голову Володи, запустил пальцы в волосы, надавил на затылок. Володя послушно наклонился, прикрыл глаза. Юра прижался губами к его лбу.

— Прости, — прошептал Володя. — Я должен был раньше тебе сказать, просто…

«Просто боялся, что ты посчитаешь меня совсем чокнутым».

— Ничего, — перебил его Юра. — Всё хорошо. Пойдём спать. Я буду твоим снотворным.

И, пусть не сразу, но правда сработало. Юра лежал рядом, обнимал Володю, массировал виски, то и дело касался губами лба. Потом уложил его голову себе на грудь, стал гладить по волосам. Окутанный Юриным теплом, Володя слушал его дыхание и медленно, болезненно проваливался в сон.

Глава 13. В шаге от одиночества

Утром чудовищно болела голова. Едва разлепив глаза, Володя принялся ворошить память, усиленно вспоминая, что было вчера. Вспомнил клуб, выбесившего до белого каления Йонаса. Одна лишь мысль о руке, лежащей на Юрином колене, вызывала злость. Володя даже засомневался, точно ли ему не врезал. Точно удержался? Точно — он даже осмотрел руки на предмет ссадин. Не было. Похвалив себя за выдержку, Володя было убедился, что ничего плохого не сделал, и успокоился. Но тут же вспомнил разговор на улице, свои мысли, слова и ответы Юры. Это дурацкое «Ты мой?» и обещание Юры разобраться во всём завтра. Завтра наступило, но возвращаться к разговору не хотелось.

Юры рядом не оказалось. Володя прислушался — играет. Попытался уснуть, но воспоминания снова ворвались в похмельную голову. Усугублённые мигренью мысли стали ещё более жестокими и пугающими. Желая спрятаться от них, Володя встал с кровати. Если он пока не в состоянии их победить, лучшее, что можно сделать, — просто отвлечься.

Вопреки ожиданиям, Юра вёл себя как обычно: не сторонился его, не косился, не осторожничал. Казалось, будто вчерашнего дня не существовало, и Володя был благодарен Юре за это ощущение.

Позавтракали. Володя выпил аспирин и средство от похмелья, которое не особо помогло. Юра хотел остаться дома, чтобы Володя ещё поспал и пришёл в себя.

— Логично, но завтра мой последний день здесь, а я так и не видел Берлина, — заметил Володя. — Поехали гулять, пока светло, а по пути зайдём в какой-нибудь бар — выпью пива и очухаюсь. Тоже мне турист — был в Германии, а немецкого пива даже не попробовал.

— Договорились, только сначала отвезу тебя в бар, — строго сказал Юра. — Ходить будем много, тебе полумёртвому не осилить.

Володя не любил крепкий алкоголь и сегодня утром вспомнил почему. А пиво — не любил и подавно. Володя его просто не понимал: горькая, дурно пахнущая водичка — ни освежиться, ни насладиться вкусом, только голова тяжелеет. Но так он рассуждал трезвым и в отношении только русского или украинского пива, другого он попросту не пробовал — неинтересно. А Юра в немецком разбирался.

— Эх, жаль, что сейчас зима, — сказал он, заходя в бар на окраине Берлина. — Летом приедешь, пойдём в биргартен — там столики в саду под открытым небом. Красота.

— Мне и здесь хорошо, — ответил Володя, обводя взглядом небольшое, переполненное народом, но уютное помещение со сводчатым потолком.

— Так, судя по твоим рассказам, лагер ты не любишь, — протянул Юра, изучая меню.