О чём думает моя голова

Сначала я прочитал всю книжку залпом, не отрываясь. Смеялся. Печалился. Удивлялся. Беспокоился. Радовался. Хмурился. Расстраивался. И чувствовал себя счастливым, будто познакомился со многими интересными мне людьми. Потом стал книгу перечитывать, медленно листая её от рассказа к рассказу, от повести к повести. И всё размышлял, как это Ирине Пивоваровой удалось увлечь меня, взрослого, даже седого дяденьку, жизнью и приключениями маленьких девочек? Они превратились в моих близких и дорогих знакомых, будто мы давно уже проживаем в одном доме, встречаемся во дворе, сидим на скамеечке и толкуем о том о сём. Я стал даже смотреть на каждого встречного глазами Люси Синицыной и видеть то, чего раньше не замечал. Теперь я мог бы тоже рассказать множество историй о тех моих соседях, которые раньше казались мне вполне обычными людьми.

И стал я вглядываться в строки и слова книжки Ирины Пивоваровой. Вглядывался, вчитывался и понял, что и про волшебное умение писательницы тоже могу кое-что порассказать. Мне стала видна волшебная палочка её искусства.

Какими бы я представлял двух девочек-подружек, если бы не было в книжке рисунков? А вы послушайте их разговор. Одно-два слова, фраза за фразой – и вдруг чудесным образом возникают не только характеры, но и внешность. Торчащие косички или встрёпанная гривка волос, задиристый носик, строптиво сведённые короткие бровки и чистые, широко открытые глаза наивно-искреннего человека. Вот обе Люси, одна из которых учится играть на скрипке, а другая – на пианино, спорят, какой инструмент лучше. Спорят горячо, по-детски и в то же время лукаво:

«– Скрипка маленькая, её на стенку повесить можно. А попробуй пианино на стенку повесь!

– А зато на пианино можно уроки делать.

– А зато на скрипке можно за струны дёргать!

– А зато на пианино можно в дочки-матери играть!

– А зато скрипкой можно размахивать!

– А зато на пианино можно орехи колоть!

– А зато скрипкой можно мух разгонять!..»

4

Писательница не просто знает и чувствует своих маленьких героинь, а живёт их жизнью. Каждое слово, любой поступок или движение души абсолютно достоверны. Начинаешь думать, что это не выдуманные рассказы и маленькие повести, а подлинная биография самой Ирины Пивоваровой. Автобиографические записки или, точнее, странички дневника десятилетней девочки, вынутые из дальнего, тайного ящика детства.

Сама Пивоварова в рассказе «Секретики» открывает секрет своего творчества. Она творит искусство из всего, что окружает каждого из нас, из самых простых вещей и событий. Можно взять:

«…камень,

осколок тарелки,

бусину,

птичье пёрышко,

шарик (можно стеклянный, можно металлический).

Можно жёлудь или шапочку от жёлудя.

Можно цветок, листик, а можно даже просто траву.

Можно настоящую конфету.

Можно бузину,

сухого жука.

Можно даже ластик, если он красивый.

Да, можно ещё пуговицу, если она блестящая».

Просто, правда? Кажется, что слова в рассказах Ирины Пивоваровой складываются сами собой. На самом деле – это виртуозное писательское мастерство, умноженное на талант и чувство слова, чуткий слух, обострённое зрение художника. Вот только несколько жемчужин, разбросанных по всей книге, встречающихся почти на каждой странице. При этом Ирина Пивоварова не щеголяет своим умением создавать поэтические метафоры. Она смотрит на мир глазами ребёнка:

«…в ярких солнечных лучах плясала пыль… А надо всем этим висело небо… Страшно большое. Огромное».

Так видят только дети.

«Воробьи трещали на ветках»

и почти рядом:

«…орут на деревьях воробьи».

«…макушка у меня стала горячая, как печка»,

а вот почти та же метафора, но на другой лад:

«С моими ушами творилось что-то страшное. От них всей моей голове было горячо…»

«Слёзы падали у меня из глаз и тихо стукались о чёрную крышку парты».

Так и видишь несчастную, плачущую горько, но молча Люську. И так её жалко в этот момент!

А вот та же Люся вылила полфлакона маминых духов на подушку:

«Подушка пахла оглушающе».

И как точно, одним словом, передано прикосновение к фарфоровой игрушечной свинке: