О чём молчал Будда

Костя знает больше, чем сказал. Я вдруг почувствовал, что он имеет какое-то отношение. Вот только какое? И за дело взялся неохотно, а его совет? Увольняйся! Уволиться просто. Написал заявление и свободен на все четыре стороны. Дерьмовый совет — любой может дать. Но и разгребать авгиевы конюшни одному мне не под силу. Это в дешевом детективе старая бабка вяжет носочки и распутывает головоломку. Глупость в угоду обывателя. Во-первых, она старая. Значит — склероз. Она имя свое по утрам забывает, а тут сложная психологическая задача. Во-вторых, бабка отстала от жизни и живет в прошлом, где все было по-иному. Я — не старик, но ума явно недостаточно. Настоящий сыскарь прежде всего психолог, а уж потом детектив. Почему преступность часто берет вверх? Они психологи. Преступления совершают либо в одиночку, либо небольшой группой. А кто их распутывает? Огромная неповоротливая машина. Распутывает по долгу службы, где часто отсутствует внутренний мотив — вот вам и результат. Боюсь, придется забыть про свой диван — слишком долго я на нем пролежал.

— Сколько? — спросил я.

— Ты мне ничего не должен, — улыбнулся дежурной улыбкой Константин, — будут деньги — заходи.

* * *

Григорий Аркадьевич оказался и в самом деле колоритной фигурой. И габаритами, и содержанием, которое фигура в себе заключала. Странно, почему прежде я ничего о нем не слышал. Хотя чему удивляться? Порой жизнь выбрасывает на поверхность столь стремительно, что не успеваешь замечать. Так же стремительно они и пропадают. Вчера был, а сегодня уж далеко — не помнит никто. Григорий Аркадьевич на поверхности задержался.

Я сижу в машине и слушаю музыку — тактический ход, все, до чего я додумался. Вряд ли Элла Сергеевна помнит в деталях наш разговор при луне. Угрохал вечер — в современной музыке я не силен. А тут — джаз. Прежде я полагал, что джаз — это старые афроамериканцы, которые дуют в сурдинку либо издеваются над саксофоном. Оказывается, все гораздо сложней. Молодой парень — хвала его терпению и выдержке — потратил на меня ни один час. Не мог понять, что мне нужно. Ничего удивительного — я и сам не знал. Купил четыре диска — не слишком большая брешь в моем скромном бюджете. Куда значительней затраты — мой новый пиджак. Одна-единственная пуговица в районе живота — сказали, круто. Ботинки старые, но дело справляют — бросаются в глаза.

Она шагает по дорожке, выложенной плиткой и, как всегда, копается на ходу в сумочке. Значит, все же рассеянная. Пусть немного, слегка, но рассеянная. Убавляю громкость и выхожу, чтобы открыть дверь автомобиля — он безупречно чист. Можно, конечно, было поступить иначе — прибавить громкости и сделать вид, что читаю. Однако данное решение ошибочно. С некоторых пор по вечерам штудирую литературу по психологии — есть много полезного.

— Что это? — Элла Сергеевна не успела поправить платье, как уже лезет прибавить звук.

Парень в магазине не обманул — первым делом она обратила внимание на музыку. А что будет, когда Элла Сергеевна заметит мой новый пиджак? Не заметила, наверно, слишком консервативный. Вот если бы там было пуговиц как у гусара и все блестящие…

Мы подъезжаем, но покинуть машину Элла Сергеевна не спешит. Сидит и ждет. Выхожу, открываю дверь и складываю руки в причинном месте — в телевизоре видел.

— Дима, — говорит она, — что происходит? Вы решили за мной приударить? Напрасно — у вас не хватит денег. Сколько стоит ваш пиджак? Понимаю, отказались от ужина и приводите себя в форму. Единственный недостаток у мужчин — пивной живот. Все можно простить — плешь, усы, кривые ноги, но простить пивной живот? У вас большой живот?

Живот у меня нормальный, по крайней мере, не требуется зеркала, чтобы проверить, все ли на месте. Тактично помалкиваю, хотя язык чешется страшно — тоже мне, Бриджит Бордо, ядрена мать. Почему-то женщины думают, что они неповторимые. Самые обычные, как и все остальное.

— Вечером идем на ужин? Столик заказали? — издевается Элла Сергеевна. А затем она красится — достает из сумочки пудреницу и начинает себя штукатурить. — Почему опять без галстука? Или вы мачо? Простите — забыла, мачо не носят галстук.

Улыбаюсь дураком и думаю. Нет, не о том, о чем думают мужики, когда женщина превращается в похотливую стерву. Элла Сергеевна слишком умна, чтобы играть потаскуху. Паршиво получается, впрочем, как и у меня — спектакль художественной самодеятельности. И бедрами она покачивает излишне вульгарно — они у нее еще крепкие.