О личной жизни забыть

– Копылову сегодня надо попасть на квартиру своего куратора, – объяснил им по-английски Вадим Вадимыч. – Зачем именно я толком не понял, но надо. Поедете на машине с моим водителем, он адрес знает. Ты, Сабеева, пойдешь с Алексом до подъезда, водитель вас подождет, а потом все вместе назад в интернат. Все понятно?

Алекс встрепенулся.

– Мой куратор что-то узнал о маме?

– Не знаю. Сам все увидишь. Езжайте.

В том, что их фактически одних отправляли в незнакомое место мегаполиса в момент наибольшего разгула уличной преступности не было ничего особенного. Кружок по ориентировке на местности был в их классе одним из самых любимых и посещаемых. Даниловна уже раз пять отправлялась с кем-нибудь в паре отыскивать какой-либо магазин или мастерскую, считалось, что с каким-нибудь конкретным поручением подростки в большей безопасности перед любыми уличными неприятностями. Так оно обычно и выходило. Алексу же такое путешествие предстояло впервые.

Зацепин жил в центре Москвы на Малой Каретной. Прежде чем ехать, Мальвина внимательно сверилась с картой города, где был нанесен каждый дом, чтобы потом, никого ни о чем не спрашивая, точно найти нужный адрес. Ее предосторожность оказалась не лишней. Покружив по центру Москвы, директорская «Волга» уперлась в наглухо перекопанную улицу и огромную автомобильную пробку позади.

– Я знаю, как дальше найти. Ждите нас здесь, мы скоро будем, – сказала она водителю, дяде Грише, и они с Алексом зашагали по неубранному вязкому тротуарному снегу.

Однако подойти к дому, даже если примерно знаешь, где он, оказалось не просто: почти все железные решетки в подворотнях были на замке.

Даниловна несколько раз косилась на озабоченного спутника и решила, что для важного разговора сейчас самый подходящий момент: надо же, в конце концов, выяснить, что она для него значит. Интернат для этого не самое лучшее место, здесь же они надолго без лишних свидетелей.

– Слушай, а ты вообще как ко мне относишься?

– Что ты имеешь в виду? – не понял он.

– Я на тебя трачу столько времени, а отдачи – ноль.

Если она хотела его озадачить, то ей это удалось.

– Что ты хочешь сказать?

– Ну нравлюсь я тебе или нет? – В мыслях этот вопрос ей казался легким и игривым, но, когда прозвучал вслух, сразил ее своей пафосностью.

Алекс уже успел немного освоиться с постоянной русской насмешливостью над всем и над всеми, поэтому счел нужным поинтересоваться:

– Ты серьезно спрашиваешь?

– Да уж куда серьезней. Признавайся давай. – Для убедительности она даже толкнула его кулачком в плечо.

– Боюсь, что нет, – ответ Алекса сразил ее своей безжалостностью.

Даниловна приостановилась и гневно воззрилась на него.

– Ты что сказал?!

– Ну сказал. Ты спросила. – Он и не собирался извиняться.

– Да как ты смел такое сказать! – ее возмущению не было предела.

– А в чем дело? – Копылов все еще не понимал, или притворялся, что не понимает.

– Вот так взял и в грязь меня фейсом.

Они уже не шли, а стояли на месте как два поединщика. И Алекса по-прежнему мало волновали ее взорвавшиеся эмоции.

– Меня куратор ждет.

– Подождет твой куратор. Отвечай давай! Что тебя во мне не устраивает? – Ей захотелось разобраться с ним раз и навсегда.

– Прямо тут отвечать?

– А где? Прямо тут! – плевать ей было на глазевших на их ссору прохожих.

Для Алекса же такое постороннее внимание всегда было крайне неприятно.

– Ты злишься – я ничего не буду говорить.

– Да говори уж. Царапаться не буду, точно. Ну говори, что тебя во мне не устраивает? – не отставала задетая за живое староста.

– Ты слишком… активная.

– Это все?!

– Ты любишь резко выражаться, – чуть подумав, дополнил он.

– По-моему, при тебе я матом не ругаюсь.

– Не в этом дело. Ты все время хочешь быть самой крутой, а это не всем может нравиться.

Она утвердительно кивнула.

– Я поняла, тебе это точно не нравится. Дальше!

– Я не курю, а ты куришь. Это как?

– Ты ни разу не говорил, что тебе это неприятно.

– А ты понимаешь только то, что тебе говорят? Сама догадаться не можешь?

Навстречу им двигалась толстая тетка-челнок с огромными сумками. Они, увлеченные разговором, стояли прямо на ее пути.

– Вот же малахольные прут, никого не замечая. Прочь с дороги, сказала! – тетка угрожающе повела сумками.

– Кто это прет?! – Даниловна готова была тут же завестись, но успела перехватить укоризненный взгляд Алекса. – Ну, конечно, тётечка, мы не правы. Спасибо вам за верное замечание. Мы исправимся. Мамой клянусь. – И схватив Алекса за рукав, она потащила его прочь.

Тетка, опустив сумки на землю, обалдело смотрела им вслед.

Так и не договорив до конца, они нашли в железных воротах открытую калитку и вошли в небольшой замкнутый двор с могучими старыми деревьями и полудюжиной машин.

– Сюда, – указала староста на нужный подъезд. – Четырнадцатая квартира.

Сразу забыв об их стычке, Алекс торопливо нырнул в указанную дверь, не охваченную еще домофонными преградами.