О любви, семье и государстве

Таково было состояние российского общества в начале XX века, когда любовь вызывала не радость, а оборачивалась трагедией. А кто-то продолжает рассказывать сказки о великом «серебряном веке» России, сожалея об исчезновении царской России.

Но есть ли хоть какой-нибудь просвет в Бердяевском взгляде на любовь? Оказывается, все-таки есть. И он, естественно, божественно прекрасен. Бердяев взял на вооружение платоновскую шутку-легенду об андрогинизме[34]

и всерьез ее воспроизвел в такой фразе. «Андрогинизм, — пишет он, — и есть окончательное соединение мужского и женского в высшем богоподобном бытии, окончательное преодоление распада и раздора, восстановление образа и подобия Божьего в человеке. Любовь есть возврат человеку утерянной девы — Софии. В андрогинизме разгадка той тайны, что в Абсолютном Человеке — Христе не было видимой нам жизни пола, так как в лике Его не было распадения, рождающего нашу земную жизнь пола. Через любовь отчужденная женская природа воссоединяется с природой мужской, восстанавливается целостный образ человека» (Смысл творчества, с. 436).

Вот почему он высоко оценивал «Пир» Платона. Теология и мистика возобладали над философией. Это опять же по-русски.

* * *

К своему удивлению я обнаружил, что в современной России теме любви уделяют достаточное внимание, о чем свидетельствует немалое количество публикаций. Особенно хорошо представлена история философии любви, например в работах Р.Г. Апресяна, упоминавшегося В.П. Шестакова и ряда других авторов. К сожалению, у меня не было возможностей прочитать эти работы (кроме двух работ Шестакова). Пришлось довольствоваться чтением некоторых кусков, представленных в Интернете. Вполне достаточно, чтобы убедиться в том, что их авторы в своем умострое недалеко ушли от Соловьева и Бердяева. В подтверждение привожу три примера.

С.А. Камионский, отрывок из работы которого приведен в Интернете, пишет: «Удивительно! Как любовь открывает глаза, как она позволяет человеку подняться к собственно человеческому, которое оказывается… божественным! И действительно, в любимом видишь лик Христа, а в себе открываешь стремление стать спасителем всего человечества!»[35]

Все через восклицательные знаки и опять Христос.

Другой «новатор», философ из Уфы, А.В. Лукьянов пишет: «Выручает любовь, которая, в моем понимании, есть универсальная космическая потенция, позволяющая преодолеть мысли изнуряющую власть бытия и снова, таким образом, вернуться в состояние звенящей свободы, или творческого эроса. Любовь, другими словами, составляет предпосылку того, чтобы духовная космическая сила вновь разлетелась на части. Можно сказать и так: именно она позволяет Вселенной начать новый оборот, открыть новый эон, не дать времени быть временем лишь этого мира»[36].

Такого типа бред, состоящий из слов, не имеющих понятийной сути, воспроизводится во множестве работ современных российских «ученых», помешанных на космизме. Космизм превратился чуть ли ни в синоним русизма. Не удержался от него даже В.П. Шестаков, труды которого действительно представляют научную ценность. В начале этой главы я цитировал Пьера Тейяр де Шардена в связи с его концепцией «думающих электронов». У французского мыслителя тоже есть космическая любовь, к которой его привело желание вдохновить человечество. Кое-кого он все-таки вдохновил. Шестаков пишет: «Представляется, что эта концепция является прекрасным оправданием многовековой традиции философского неоплатонизма, который всегда учил о мировой, космической любви. Идея космического происхождения любви, быть может, реальна не в меньшей степени, чем теория происхождения жизни из космоса»[37]

.

Если теория происхождения жизни из космоса (в специфическом понимании самой «жизни»), несмотря на ее сверхничтожную вероятность, имеет право на существование, то идею о происхождении космической любви можно отстаивать только в том случае, если перечеркнуть всю науку, созданную человечеством. Такое ощущение, что именно этим и занимается все возрастающая плеяда российских космистов. Они явно перепутали, где — вперед, а где — назад.

С другой стороны, сходство взглядов современных российских философов на любовь с взглядами Соловьева, Бердяева и других российских философов начала XX века говорит о том, что по сути капиталистические общества России того периода и нынешнего ни чем по существу не отличаются. Они враждебны семье, враждебны любви, они в принципе античеловечны. Остается уповать на бога, на небеса, на космос.

Философия любви Эриха Фромма