О моя дорогая, моя несравненная леди (СИ)

-Кстати, тропка весьма чистая для караванной. - сказал он Чижову. - Как объяснишь?

-Только что из под снега освободилась. Старые следы тальником смыло, а новых еще нет. - сразу же ответил тот.

-Логично. - кивнул майор. - Как полагаешь, плюс это для нас или - наоборот?

-Полагаю - плюс. - не задумываясь сказал лейтенант. - Если здесь хоть кто-нибудь прошел до нас, мы это сразу же увидим.

-Молоток. - похвалил его Павел. - Четко мыслишь.

И главное - быстро, прибавил он про себя. Молодец Чижик. Хоть и пацан еще совсем, а хватка разведчика уже на лицо. Выйдет из него толк, точно выйдет. Только потом-то что останется, когда толк выйдет?

-Вот этим ты и займешься. - сказал он. Дальше того места где они стояли, тропа, петляя, соскальзывала вниз, потом выравнивалась и пропадала из виду, ныряя за скальный уступ. - Видишь вон то нагромождение валунов впереди?

-След камнепада, похоже.

-Похоже. Давай-ка, бери трех человек и дуй туда, в передовой дозор. Осмотрись повнимательнее: что да как, потом замаскируйся под прикрытием этих камней и наблюдай. Заметишь что - огня не открывать, только мне сообщить. Вопросы?

-Разрешите взять Корнеева, товарищ майор.

-Одобряю. - кивнул Павел. - Бери. И приборы ночного видения взять не забудь.

-Понял, товарищ майор.

-Еще что-нибудь?

-Никак нет. Разрешите выполнять?

-Выполняйте.

-Есть. - Чижов козырнул, кликнул Корнеева, еще двух бойцов из его отделения и направился вниз по тропе.

Проводив их взглядом, Павел кивнул: теперь-то уж к ним и мышь не подберется. Лучший снайпер батальона, выросший в Сибири и промышлявший в тайге, обладал просто звериным чутьем на опасность. Этот не зевнет. Этот душманов за версту почует.

-Иван. - повернулся он к пулеметчику, все еще отдыхавшему после долгого подъема...

*

Полчаса спустя, подробно проинструктировав бойцов относительно оборудования предполагаемого огневого рубежа и убедившись, что Александрову все еще не удалось выйти на связь с Тарасовым, Павел забросил за спину автомат и отправился назад по тропе. Разобравшись с главным и передовым рубежами, можно заняться и тылом.

У ручья, пересекавшего тропу позади выбранной им позиции, плескалось несколько парней, смывавших грязь, собранную за время марш-броска.

Майор постоял немного, глядя как они, торопливо, на секунду, погружают руки в поток и быстро зачерпывая пригоршню воды, окатывают лицо и шею.

-Как водичка? - окликнул он их.

-Ух! Вода - лед! Аж за сердце берет! - отозвался Макаров, потряхивая руками и болезненно морщась при этом.

Павел кивнул: кто бы сомневался. Ручеек брал начало под снежно-белой шапкой, накрывавшей вершину горы и вода, весело журчавшая на камушках и срывавшаяся затем в ущелье, наверняка совсем еще недавно была льдом.

Наклонившись, он погрузил руки в студеный поток и почувствовал как холод, вцепившись в них, обжег его до самого сердца. Потомив пальцы несколько секунд, пока их не начало сводить, Павел зачерпнул пригоршню воды и плеснул себе на лицо. Потом еще и еще раз. Хорошо! Ледяной тальник смыл пот, обильно перемешанный с пылью, как следует освежив и остудив лицо. Хорошо. Он перепрыгнул поток и направился дальше.

Наверняка полноводность этого ручейка напрямую зависела от силы горячего весеннего солнца. Набирая силу с восходом, ручей достигал максимальной интенсивности после полудня, когда солнце как следует разогревало и горный склон и воздух и сам снежник, питавший поток. А потом, по мере того как мир, лишенный светила начинал остывать, мелел. За год проведенный здесь, Павел не раз наблюдал подобное, но все равно не уставал удивляться причудам чужой природы. И это ритмичное суточное колебание, представлялось ему чем-то вроде пульса этой чужой, неласковой страны. Стоило солнцу взойти над пиками Гиндукуша, согрев их своим теплом, и бесчисленные сердца снежных вершин совершали удар, сокращаясь на невидимый глазу размер и разгоняя по артериям ручейков и рек свою холодную, кристально прозрачную кровь. А после заката снова замирали в ожидании нового дня.

Это, по крайней мере, доказывало, что у этой страны все-таки есть сердце...

Ручей это, бесспорно, удача, думал майор, направляясь дальше "в тыл". Во многих случаях, вода это - все. Возможно придется просидеть здесь несколько дней, прежде чем Тарасов разрешит оставить позицию. И тогда собственных запасов может не хватить. А этот ручеек, едва выбравшийся из под снежника, не пропыленный в пути, не загаженный в кишлаках, должен быть вполне пригоден для питья. Кроме того, ледяная вода - отличный антисептик, хорошее подспорье при ранениях. Будет нужда, в ней можно так застудить рану, что все зловредные микробы на раз передохнут.

Если будет нужда...

А хочется верить, что - не будет.

Майор остановился под высоким уступом, скальным клыком нависавшим над тропой в том месте, где она делала поворот, уходя на западный склон горы. Здесь ущелье мелело. Его постепенно сменяла глубокая долина, расширявшаяся к горизонту и упиравшаяся в очередной горный хребет.