О мышах и людях. Квартал Тортилья-Флэт

Наконец, когда грудь и живот Джо превратились в один сплошной синяк, они остановились. Пабло опустился на колени около Большого Джо, сжимая свой консервный нож. Пилон снял с Португальца башмаки и взялся за палку.

Большой Джо взвизгнул от страха.

– Они зарыты у калитки, – крикнул он. – Ради Бога, не убивайте меня.

Дэнни и Пилон вышли за дверь и через несколько минут вернулись с парусиновым мешком.

– Сколько ты взял? – спросил Дэнни без всякого выражения.

– Только четыре, ей-богу, только четыре. Я буду работать и верну их.

Дэнни нагнулся, взял его за плечи и перевернул на живот. Теперь друзья с той же жестокой точностью начали обрабатывать его спину. Крики слабели, но палки были брошены, только когда Большой Джо снова потерял сознание. Пилон стащил с него синюю рубаху, обнажив распухшую спину, и несколько раз легонько провел по ней консервным ножом, так что из каждой царапины выступила кровь. Пабло принес соли, и они вместе втерли ее в царапины. И только после этого Дэнни накрыл бесчувственное тело одеялом.

– Я думаю, теперь он будет честным, – сказал Дэнни.

– Надо пересчитать деньги, – заметил Пилон. – Мы их уже давно не считали.

Они открыли бутыль, которую принес Большой Джо, и разлили вино по банкам, потому что они устали от своей работы и их душевные силы иссякли. Потом они сложили монеты в столбики по десяти штук каждый и пересчитали их. И тут же в волнении пересчитали их еще раз.

– Пират! – воскликнул Дэнни. – Тут их на семь штук больше тысячи! Ты отработал обещанный срок. Настал день, когда ты купишь подсвечник для святого Франциска!

Пират не выдержал стольких переживаний. Он ушел в угол к своим собакам, спрятал лицо в шерсти Пушка и истерически зарыдал. Собаки тревожно вертелись около, лизали его уши и тыкались мордами в его голову, но Пушок, хорошо понимая, какая ему выпала честь, лежал смирно и только трогал носом густые волосы на затылке Пирата.

Дэнни сложил деньги обратно в мешочек и снова спрятал его под подушку.

Большой Джо пришел в себя и застонал, потому что соль немилосердно жгла его спину. Никто не обращал на него внимания, но вскоре Хесус Мария, вечная жертва человеколюбия, развязал его руки и дал ему банку с вином.

– Даже враги Спасителя нашего не отказали ему в малом утешении, – сказал он, оправдываясь.

Его поступок положил конец наказанию. Друзья принялись хлопотать вокруг Большого Джо. Они заботливо уложили его на кровать Дэнни и промыли ему спину. Они клали на его лоб мокрые холодные тряпки и подливали ему вина. При каждом прикосновении Большой Джо испускал стон. Его нравственные принципы вряд ли изменились, но можно было с уверенностью предсказать, что больше он уже никогда ничего не будет красть у тех, кто живет в доме Дэнни.

Пират тем временем успокоился. Он пил свое вино и, сияя от удовольствия, слушал, как Дэнни объясняет, что он должен делать дальше.

– Если мы отнесем в банк столько одинаковых монет, там подумают, что мы их украли из игрального автомата. Надо отнести их к отцу Рамону и все ему рассказать. Тогда он купит золотой подсвечник и благословит его, и Пират пойдет в церковь. Может, отец Рамон упомянет его в своей воскресной проповеди. Значит, надо, чтобы Пират был там.

Пилон неодобрительно осмотрел грязные лохмотья Пирата.

– Завтра, – сказал он строго, – ты возьмешь семь лишних монет и купишь себе на них приличную одежду. В обычное время можно ходить и так, но нехорошо, если в такой праздник ты явишься в церковь, одетый словно последний нищий. Это не сделает чести твоим друзьям.

Пират ответил ему сияющей улыбкой.

– Завтра я все сделаю, – обещал он.

На следующее утро, выполняя свое обещание, он отправился в Монтерей. Он сделал покупки с большим тщанием и торговался так умело, что трудно было поверить, будто в течение двух лет он ничего не покупал. Он с торжеством вернулся в дом Дэнни, неся огромный шейный платок в малиновую и зеленую клетку и широкий пояс, щедро усаженный драгоценными камнями, сделанными из стекла. Друзья одобрили его покупки.

– Но в чем ты туда пойдешь? – растерянно спросил Дэнни. – Через дырки, которые ты прорезал в башмаках, чтобы они не давили на твои мозоли, видно пальцы. У тебя ничего нет, кроме рваного комбинезона. Даже шляпы нет.

– Придется нам одолжить ему одежду, – сказал Хесус Мария. – У меня есть пиджак и жилет. У Пилона – прекрасная шляпа его отца. У тебя, Дэнни, есть рубашка, а у Большого Джо – его замечательные синие штаны.

– Но ведь тогда мы не сможем пойти в церковь, – запротестовал Пилон.

– Это не наш подсвечник, – сказал Хесус Мария. – Отец Рамон навряд ли скажет что-нибудь хорошее о нас.

В тот же день они отнесли сокровище к священнику. Он выслушал рассказ о больной собаке, и взгляд его смягчился.