О! Париж (СИ)

Очередь из чуть более десятка человек ждала, когда вывезут свежий ароматный хлеб, а вернее партию тёплых багетов, уложенных в узкие пакеты, обязательно по 320 граммов веса и с семью надрезами, иначе это уже и не багет вовсе, а просто хлеб. Для старика Луи никакой прогресс не изменит верность традициям.

Очередь в основном из местных жителей была разбавлена двумя русскими туристами, которые жили вторую неделю на соседней улочке у мадам Моруа и впитывали французский язык в прямом смысле. Об этом поведала Софи. И в конце очереди пара иммигрантов в длинных белых одеждах громко беседовали языком поэтов и мудрецов, пренебрегая обществом проклятых кафиров.

Наконец, заветные багеты были доставлены прямо из печки в торговый зал пекарни. И томление в ожидании движения к своей заветной булке должно было вот-вот закончиться, но ...'Сыны востока', улыбаясь друг другу и не переставая дискутировать не иначе как на богословские темы, величественно перегрузили всю партию, источавших невероятный аромат багетов, в свою тележку. Четырёхколёсная авоська с поленницей свежевыпеченного хлеба медленно плыла мимо деликатно погрустневшей европейской очереди.

- Справедливости ради, могли пропустить вперёд мадам... - тоненький голосок Евы запнулся о нежное щебетание 'небожителей'.

Софи только вздохнула, пожав плечами:

- Следующая партия через полчаса.

Вдруг настойчиво прогремело:

- Так! Я не понял, что за фигня! - мужская ступня легла под колесо тележки. - Охренели ваще...

И далее несколько русских слов ушли гулять в местные окрестности без точного перевода. Ева сначала замялась, а потом дала определение 'фольклор'.

По встретившимся на переносице бровям одного русского туриста и, выступившим на шее, багровым жилам другого Этьену стало ясно, что уроженцам России творящаяся несправедливость встала поперёк горла.

- Куда спешат ночные сорочки в ясный день?! - почти по-французски пробасил второй русский, окинув тяжёлым взглядом белые балахоны сладкоголосых сарацинов.

И под немые раскрытые неожиданным поворотом событий рты посетителей пекарни постоялец мадам Моруа сгрёб длинные булки в охапку и переместил обратно в лоток, при этом опять же справедливости ради оставил пару хлебов 'ночнушкам'.

'Сарацины' как-то сразу сдулись, гордостью пообветшали и бочком через кассу ретировались в распахнутые двери солнечного дня французской провинции.

- Возможно, у них большая семья?.. - притормозила Ева приверженцев божественного принципа 'поделись с ближним своим' на родном языке.

- Ага, там за углом в камуфляжной форме! И главное все кушать просят! Ха-ха-ха... Шикарный русский... - откликнулся один из туристов и расплатился за всю партию булок.

- Мадам, месье, угощайтесь! Бог хранит Францию! - обратился к очереди второй борец за справедливость.

- Ля мур... - шепнул он на ушко Софи.

- Chouette! - ответила та на флирт.

'Рюмка водки на столе...' - прохрипел рингтоном на всю пекарню русский мобильник.

- Всё! Стартуем!

Приятели стали раскланиваться с освобождёнными десять минут назад от ига восточной непосредственности французами. Пожали руку Этьену... Один из них сунул свой багет Еве.

- На, поправляйся!

Лефевр младший захотел расплатиться...

- Я тебя умоляю! Жлобом меня не делай! Переведи... силь ву пле... Во! - он увидел на футболке русскоговорящей мадемуазель значок с Эйфелевой башней. - Культура в массы... Беру?..

-S'il vous plait!

Далее багеты, словно древки флагов битвы при Ватерлоо, немым доказательством отправились поддерживать новую тему к обеденному столу французских провинциалов.

***

Он обольщал её постепенно, не торопя события, хотя думал только об одном. Старался изгнать все мысли об обнажённой Еве на задворки разума, чтобы период ухаживания и завоевания был под контролем. Но пассивный звонок из департамента полиции нарушил гармонично выстроенный план соблазнения 'живого произведения' на фоне архитектурного памятника истории Франции, и подтолкнул Еву к мысли: 'Пора действовать самой!' Она решительно засобиралась в Париж. Никакие доводы отца и сына не помогали. К тому же режиссёр Гильбэ, шныряя туда-сюда между декораций, так он называл реликвии дома Лефевр, вдруг предложил через пару часов подкинуть мадемуазель в пункт В.

Это совсем вывело старика из себя:

- Какого черта я вас терплю, скоро весь замок превратите в руины!

- Смею напомнить, мы перечислили кругленькую сумму! Вы мне ещё спасибо скажете, когда прославитесь, при этом замечу, ничего не понимая в киноискусстве!

- А вы, месье 'золотая пальмовая ветвь', не умеете обращаться с ценнейшими экспонатами! Мало того, что разбрасываете их по всему замку, вы их портите.

- Что мы испортили? Факты, пожалуйста...

- На здоровье, затёртые надпись и штрих-код на шкатулке, которую потом еле отыскали! Чем вы аргументировали?! Видите ли, они мешали крупному плану!