О! Париж (СИ)

- Как же иначе, табличка явно была лишней, а код мои ребята просто не заметили. И где вы видели наклейки в средневековье? Зачем так волноваться? С какого-то ящика пыль влажной тряпкой стерли, теперь приличнее выглядеть стал, - Гильбэ внимательно рассматривал прайс-лист 'товары для ремонта'.

- Это шкатулка семнадцатого века! Людовик XVI! Невежа...

- Ну, кто ж знал? - режиссёр пожал плечами. - А художника, между прочим, обидеть может каждый... - прохладно отреагировал на критику он.

- Кого-о-о-о?! - продолжил психологический прессинг старик. - А бокал, инкрустированный в честь Императора Наполеона, ваш, извиняюсь, "жрец Мельпомены" чуть не разбил о стену! Бедняга так вжился в роль, что на кровать XIX века с покрывалом, расшитым золотом, заскочил в грязных дешевых сапогах...

- И опять несправедливо, он муляж бросил.

- А мне кажется, ему было все равно, что бросать. Тем более гобелен со стены он сорвал настоящий! - заложив руки за спину, Луи нервно расхаживал туда-сюда.

- Между прочим, служанка Софи накричала на творческую личность! Серж переволновался...

Гильбэ небрежно сунул листы трубочкой в карман и сделал два шага в сторону Евы. Бумага тут же разметалась по полу.

- Мадемуазель, собирайтесь, едем в Париж.

- Пока не приведёте в порядок истерзанный газон и не оплатите издержки, съёмку запрещаю! - взвился Луи и поправил седую прядь, упавшую на лоб в порыве гнева.

- Месье, я всё исправлю! Но компенсация поступит на ваш счёт не ранее среды... - засуетился киношник.

- Если вы так же управляете автомобилем, как ведёте дела, мадемуазель и мили с вами не проедет.

Старик закончил разговор и отправился с Евой в другое крыло замка, подавая за спиной Этьену знак, чтобы нейтрализовал препятствие.

- Почему же! Я каскадёром работал два года! - не сдавался Гильбэ.

Этьен жестом направил упрямца исправлять 'недостатки'.

- Ты видела, он прихрамывает? - хозяин замка кивнул вдогонку удаляющейся уверенным твёрдым шагом фигуре.

- Действительно... - Ева с опаской смотрела в след режиссёра. - К трюкачам лично я не имею никакого отношения.

Но на этом опасения Этьена не закончились, потому что приехал Шарль и, перехватив на лужайке Еву, уже направляющуюся к входной двери Замка, развернул её обратно к пирамидальным туям. В тот момент Этьен махал ей из окна и видел, как левая рука мерзавца сжала девичью талию. Лефевр-младший так перегнулся через подоконник, что едва не выпал из окна.

- Вот так подлец!

Шарль владел предметом обольщения превосходно и в этой части никогда не уступал друзьям. Кроме того было принято, что всегда выбирает женщина. Но только не с Евой! Сейчас Этьен не смог бы заставить себя принять услуги самой виртуозной куртизанки, чтобы устранить этот второй укол ревности.

Через час Шарль сопровождал режиссёра по делам в Париж.

***

Вечером потомок рода Лефевр предложил мадемуазель использовать себя в качестве фотографа. Он рассчитал правильно, какая же девушка устоит перед фотосессией в антикварном антураже.

Особенно мадемуазель Блюз!

Едва спустился сумрак, невесомые, словно хрустальные спицы, каблучки внесли само очарование в сердце старинного замка. Чтобы соответствовать текстилю спальни, Ева предстала пред Этьеном в тончайшем шифоновом красном платье с пышной юбкой и подобранными вверх волосами ... И, конечно, винтажный саксофон Мартин смешал эпохи.

Только подсвечники таинственно освещали комнату, величественная кровать мастеров XIX века господствовала в середине. Несколько пробных снимков... и вот она медленно поднялась на подиум, повернулась спиной, опираясь коленом на перины, покрытые бархатом цвета кармин. Через объектив фотоаппарата Этьен видел, как поднимается платье, открывая бедро в белом капроновом чулке, как Ева на него опускает руку, придав облику больше интимности. Кадр за кадром... Второе колено утопает в мягкой перине, она поворачивается с обольстительной улыбкой, пытаясь поправить выбившуюся прядь волос...

- Не трогай!

Оранжевый свет пламени подсвечников. Удачный момент, чтобы снять её рот, блестящие глаза и волосы...

Этьен приблизился, чтобы придать правильное положение мадемуазель. Уложил её на подушку и деликатно согнул левую ножку, чтобы острый каблучок впился в перину. Фотоаппарат упал на пол, Ева приподнялась и слегка отстранилась к изголовью кровати.

Французская кровь была окончательно отравлена ядом желания...

***

Она обнажённая стояла у окна. Пухлые четко очерченные губы...

- Как ты думаешь, в будущем люди будут размножаться через пробирки или всё же грезить о рыцарях-тамплиерах?..

- Почему ты спросила?..

- Или как ты... ночь с возлюбленной в спальне, где ложе помнит королей, где любая вещь хранит вековые тайны... Картины, люстра, мебель, пудреница, эта чаша... ваза...

- Да, ты права, сия опочивальня просто дышит историей Франции: старинные полотна кисти неизвестного художника, бюро красного дерева в стиле ампир - первая треть XIX века, стул...

- ...помнит ягодицы современников Наполеона III, - смеялась Ева, слегка касаясь края золотой чаши.