О привидениях и не только

Я решил, что пойду и попрошу совета у одного своего друга – очень известного и очень популярного писателя, по сути одного из самых известных и популярных писателей наших дней. Я очень гордился нашей дружбой, потому что он и вправду великий человек: возможно, великий не в самом серьезном понимании этого слова, не так, как величайшие люди, даже не осознающие собственного величия, но тем не менее великий с точки зрения общепринятых стандартов.

Когда он выпускал новую книгу, сто тысяч экземпляров продавались в течение первой же недели; когда ставилась его пьеса, театр набивался до отказа пятьсот вечеров подряд. Про каждую его новую работу говорилось, что она еще умнее, и значительнее, и блистательнее, чем все, что он написал до этого.

Всюду, где говорили по-английски, его имя не сходило с уст. Куда бы он ни отправился, его чествовали, и приветствовали, и превозносили. Описания его очаровательного дома, очаровательных высказываний и поступков, его очаровательной особы не сходили со страниц газет.

Шекспир в свое время не был и вполовину так знаменит, как Н. в свое.

К счастью, он еще не уехал из города. Меня провели в его роскошно обставленный кабинет, и я увидел, что он сидит у окна и курит послеобеденную сигару. Он предложил мне сигару из того же ящика, ту, от которых не отказываются. Я знаю, что он платит по полкроны за штуку, а покупает их сотнями. Взяв одну, я раскурил ее, сел напротив и поведал о своем затруднении.

После того как я договорил, он ответил не сразу, и я уже начал думать, что он меня вовсе не слушал, как вдруг, глядя в окно, туда, где солнце за дымным городом, уходя, словно оставило врата в небеса открытыми, он вынул сигару изо рта и произнес:

– Хотите услышать по-настоящему трогательную историю? Могу рассказать. Она не очень длинная, но достаточно грустная.

Он говорил так серьезно, что любой ответ показался мне неуместным, и я промолчал.

– Это история о человеке, потерявшем себя, – продолжал он, все еще глядя на угасающий за окном свет, словно читал свой рассказ в нем, – о человеке, стоявшем у своего смертного ложа, наблюдавшем за собственной смертью и знавшем, что он мертв – навсегда. Когда-то давно жил да был на свете бедный мальчик. Он любил бродить сам по себе, размышляя и мечтая целыми днями. И дело не в том, что он был замкнутым ребенком или не любил своих товарищей, просто что-то в его душе нашептывало детскому сердцу, что ему нужно постичь куда более сложные уроки, чем его одноклассникам. И невидимая рука уводила его в уединенные места, где ничто не мешало ему обдумывать эти уроки. Даже среди уличного шума слышал он эти беззвучные, но сильные голоса, обращавшиеся к нему во время прогулок, рассказывавшие ему о труде для Господа, работе, которую ему однажды доверят, – такой, что доверяют лишь немногим. Он будет помогать Божьим детям на этой земле становиться сильнее, честнее и лучше. И, оказавшись где-нибудь в полутемном уголке, наедине с этими голосами, он воздевал свои детские ручонки к небу и благодарил Господа за этот великий, благородный, обещанный ему дар, и молился, чтобы оказаться достойным такого доверия, и, радуясь грядущей работе, не обращал внимания на мелкие житейские горести, скользившие мимо, как щепки по течению глубокой реки. По мере того как он рос, голоса говорили с ним все отчетливее, и наконец он ясно увидел ждущую его работу, как путник видит с вершины холма тропу, вьющуюся через долину.

Годы шли, он повзрослел и уже готов был начать трудиться.

Но тут появился подлый демон и начал искушать его – демон, погубивший многих людей куда лучших, чем мальчик, демон, который погубит еще многих великих людей, – демон суетного успеха. И он начал нашептывать мальчику на ухо пагубные слова, и тот – да простит его Бог! – слушал.

«Подумай, какая польза будет для тебя, если ты начнешь писать правду и высказывать благородные мысли? Чем отплатит тебе за это мир? Что получили в награду величайшие учителя и поэты, люди, отдавшие свои жизни во благо человечества, кроме презрения, насмешек и нищеты? Оглянись вокруг! Разве деньги, что получают немногие честные труженики за свою каждодневную работу, не нищенские гроши по сравнению с богатством, что сыплется на тех, кто пляшет джигу под дудку толпы? О да, настоящих певцов почитают после их смерти – тех, кого вспомнят, а мысли, порожденные их умами (не важно, помнят их самих или забыли), расходятся широкими кругами по океану человеческой жизни. Но что толку от этого для тех, кто умер голодной смертью? Ты талантлив, даже гениален. Богатство, роскошь и власть будут принадлежать тебе, а также мягкая постель и изысканные блюда. Ты сможешь стать великим, и величие это увидит мир; ты прославишься и своими ушами услышишь, как тебе поют хвалу. Работай на толпу, и толпа быстро заплатит тебе, а боги задерживают свою плату надолго.

И демон одержал над ним верх, и он пал».