О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1

Конечно, нет нужды особо оговаривать, что все это очень далеко от утверждения исторической идиллии, от игнорирования иногда в истории очень болезненно протекавшего и протекающего процесса создания этих индивидуальностей, процесса включения в более объемлющую индивидуальность, как и могут очень остро сложиться взаимоотношения отдельных индивидуальностей разных формаций. В этом жизнь и движение. Так, может быть, борьба между ними никогда не прекратится, но она неизбежно меняла, меняет и должна изменить свои формы. Как ни жестока современность, но от нас не должны ускользать проблески, хотя и медленного, но все-таки существующего процесса выработки известных регулирующих норм; нельзя не видеть благоприятных симптомов в том, что теперь делаются чрезвычайно энергичные попытки не просто бороться, но идейно оправдать себя в этой борьбе, в чем слышится пробивающееся реальное международное право, намечается перенесение центра тяжести в идейную, культурную сторону. Таким образом и здесь намечается постепенный переход от пребывания в естественном состоянии, когда право – это сила, в культурно регулируемое – переход от механизма к телеологии, от простой причинности к осмысленности, от фактического обстояния к одухотворенности. Все это утратит характер чрезмерной идеализации, если мы будем помнить, что путь, пройденный нами в культуре, совсем не так велик и грандиозен, как это казалось и кажется поверхностным наблюдателям. С этой точки зрения и следует расценивать то, что происходило в прошлом человечества: сначала один народ в борьбе в буквальном смысле уничтожал другой, пожирая

своего противника, потом явились формы борьбы в порабощении физическом, за ними последовали формы государственно-правового уничтожения и утонченного экономического использования, когда даже может быть сохранена известная государственно-политическая самостоятельность. И вот мысль наша, логически продолжая эту линию создания новых форм борьбы, вполне оправданно рисует себе в будущем эру, когда борьба выразится в свободном культурно-духовном соревновании на почве социального, государственно-правового, экономического равенства. Это будет обозначать победу, действительную победу, когда будут только победившие, когда победителями окажутся и побежденные, потому что они в этом случае также приобретают, в то время как в современных условиях не только побежденный, но и победитель часто является жестоко пострадавшим и многое невозвратимо утратившим. Кто бы не победил в культурном соревновании, в конечном итоге все выигрывают. Поэтому в народных индивидуальностях и их борьбе надо видеть большой положительный смысл. Истинное единство может создаться только на этой почве, когда все народы в идеале сочетаются не в однородность и полное совпадение, делающее ценным только один экземпляр, а в единство своеобразного, в котором сохраняется особый характер каждого и открывается возможность живого взаимодействия и солидарности; иначе жизни и действительности у человечества быть не может.

Этим самым подчеркнута и другая сторона: такую все расширяющуюся включенность нельзя мыслить как рок – она дается в меру творческой мощи и творческого выявления отдельного народа. История человечества дает нам очень интересное жизненное подтверждение: в далеком прошлом существовало много народов, проживших века, живет и теперь много разных народов, но все они или исчезли, или исчезнут, не оставив по себе и воспоминаний как о самостоятельной или самоценной действительности; они включились в общую действительность матери-природы и потонули в ней, как тонет остальной животный и растительный мир. История

как история прошла мимо них. С точки зрения созидания сущности они сами по себе не внесли ничего и вошли в общий поток мира только как его материал. Только индивидуально и творчески выявившие себя народы обрели самостоятельную действительность и являются существенными.