О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1

Все это можно было бы подкрепить другими соображениями, также ведущими к тем же следствиям: смысл и удовлетворение личности лежат в том, что сверхлично, в идейном

порядке, и в этом смысле она неизбежно стремится подняться над самой собой; но смысл и значение коллективных устремлений в конечном итоге должны уходить в ту же высь, где интересы общества и личности могут найти все большее, все более гармоничное, взаимно все более обогащающее положение. Конечно, ясно начинает это положение вырисовываться только на высоких степенях развития как личности, так и общества. Этим объясняется то, что не всякий коллектив или общество может и чувствует себя вправе требовать от индивида подчинения себе; как говорит Вл. Соловьев

[1047]

, «степень подчинения лица обществу должна соответствовать степени подчинения самого общества нравственному добру» – правильнее было бы сказать, степени подчинения идейным, ценным принципам вообще. И на том, и на другом лежит необходимое обязательство оставаться верным человеческому достоинству в широком смысле этого слова; только в соответствии с этим становятся правомерными их требования друг к другу. Таким образом личность и коллектив, при всем перевесе второго в его жизненной роли, не подчинены друг другу в принципе, а координированы и взаимно обусловливают друг друга. Они выступают в жизни не только слитно, но и могут обретать свое самостоятельное значение как творческие факторы – один (личный) более свободный и несвязанный, способный поддаваться сознательному направлению и более или менее гибкий, и другой, пока все еще чрезвычайно тяжеловесный, медлительный и мало управляемый сознательными стремлениями в прямом смысле.

Таким образом нам становится понятной вековая борьба народов и социальных групп, классов за свою индивидуальность, за ее свободное выявление и за простор для своей деятельности. Это тоже борьба за творца и творчество и его свободу. Бесспорно, в развитии народа, как и всего человечества, господствуют определенные законы, но только с теми же ограничениями, как и в индивидуальной жизни. Это господство тем больше, чем ниже культурный уровень данного коллектива; на ступени первобытности оно условно может быть характеризовано как стадия, близкая к полному отсутствию свободного самоопределения; но с каждым шагом вперед по пути культуры такой коллектив увеличивает и углубляет возможности своего освобождения, и тем более тяжело на чашку весов общечеловеческой жизни начинает ложиться «меч идеологии», тем большее значение приобретает та или иная «организованность психики».

Человечество на этом пути прошло пока еще только очень небольшой этап, который мы в нашем культурном нетерпении, соблазняемые возможностями, перспективами, быстротой и вообще аналогией с единичной личностью, все время переоцениваем и готовы на основе этой мнимо грандиозной исторической пробы отрицать возможности свободного самоопределения у коллектива, социальной группы.