О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1

В самом деле. Должен быть человек

как существо не только животное, большее, чем животное. Это ясный вывод из всех наших размышлений. Оставаясь на почве голого естества – что для нас возможно только искусственно, – мы уже не вправе претендовать для человека на какие бы то ни было преимущества перед другими животными. В сохранении homo sapiens не больше смысла и оправдания, чем в сохранении любого зверя – у него не больше права на насыщение и жизнь, и весь вопрос должен свестись просто к голой силе и борьбе за существование, обычной для всех разновидностей животного царства. В этой же плоскости оказались бы и педагогические интересы: они целесообразны относительно, применительно к стремлению к самосохранению данной животной особи, но и то не все и не во всем. Вопрос о культуре должен отпасть тогда совершенно; в медведе и волке тогда не меньше смысла и оправдания, чем в человеке, с тою только разницей, что человек только куда более опасный хищник и соперник, чем его животные собратья, потому что только он homo faber, т. е. владеет орудиями и способен создавать новые.

Но уже этим сказано, что он не только животное: как мы стремились показать, в самом своем естественном животном стремлении быть и жить он выходит на путь сверхъестественного, культурного претворения действительности и находит подлинное царство человека в высшем смысле этого слова. В логическом и императивном следствии «должен

быть человек», как скрытая предпосылка, живет мысль, что и может

быть человек; это значит, что в нем должны быть вскрыты во всю глубь и ширь борец

(естество) и творец (культура), хотя нужно подчеркнуть, что наше раздельное указание этих сторон в нем не должно быть понято как утверждение их действительной разобщенности; наоборот, мы подчеркиваем, что это не слагаемые, а элементы, т. е. что они получены путем искусственного выделения ради теоретических интересов. В аспекте «философии человека», как и в свете подлинно жизненного взгляда, человек как объект воспитания должен быть взят весь, во всех его сторонах – так, как берется полная человеческая личность. Узость старой точки зрения заключалась в том, что она мыслила совершенство и совершенствование индивида этически, меж тем как оно должно быть расширено до своих живых пределов – до понимания и внимания ко всей личности развивающегося человека. Воспитание и образование и должно углубленно и всесторонне раскрыть все возможности в этих двух направлениях в человеке. В главе о личности мы отметили четыре точки зрения, с которых может быть охвачена вся полнота и глубь выявлений человека: это взгляд на него как на: 1) дитя природы, естества; 2) индивидуальность; 3) члена социальных образований; 4) сочлена культуры. Здесь нам остается только добавить некоторые пояснения.

В императиве «должен быть человек» прежде всего санкционируется его бытие, как животного, как естественной базы, и к педагогике предъявляется требование воспитать его жизнеспособность, иначе исчезает и все остальное. Таким образом вырастает как первая необходимая задача воспитать здоровое, сильное, стойкое, жизнеспособное тело. В этой, с точки зрения многих, прозаической задаче сразу обнаруживается увлекательная черта выхода за голо животные задачи – в том, что здоровье, сила, стойкость, ловкость и т. п. физические свойства отливаются неизбежно в требование преодоления нескладности и воспитания гармоничного, физически красивого существа. Рядом с этим становится задача воспитания жизнеспособности в том направлении, на которое неоднократно указывал наш труд: человек должен научиться чувствовать себя в этом мире и с естественной точки зрения в родной сфере; он должен воспитаться так, чтобы не подымать безнадежного бунта против природы, не искажать жизни нездоровым неприятием неизбежных естественных актов и только стремиться подчинить их культуре и претворить, поскольку это возможно. Так, например, мы должны научиться встречать смерть как естественное явление, борясь с нею там, где она является результатом противоестественности и теневых сторон культуры, т. е. лже-культуры; так мы должны естественно принимать целый ряд физиологических функций и не пытаться презирать себя за них; так женщину надо научить сознавать и ощущать необходимый акт деторождения, вынашивания и кормления как нормальный, не только не подымая бунта против него как против «состояния животности», но и окутать его ореолом материнства, которое сделает его источником великой радости. Так человек может и должен научиться претворять и естественные стороны своей жизни в источник «человеческой» жизни для себя. Это диктуется сохранением жизни так же, как и интересами культуры. Только воспитание такого мироощущения гарантирует дееспособную личность и все связанное с ней.