О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1

Таким образом на почве общего творческого принципа раскрывается нам смысл исторического развития. Когда этот смысл определяется понятием свободы, то это вполне правдиво, но только не доведено до конца, потому что сама свобода, утверждаемая нами, тотчас требует своего логического и жизненно необходимого пояснения; это пополнение заключается в указании на творчество и рост творческих возможностей.

Начав только с потенции, только с возможности в будущем, человек индивидуально и коллективно все выше и глубже идет по пути расширения этих возможностей. Беспомощность ребенка в раннем детстве и его мощь в развитом состоянии может служить до некоторой степени символизацией этой линии развития от «механизма к телеологии». Смысл истории в свободе, но смысл свободы в творчестве, в котором создается нечто самодовлеющее и полагается конец «дурной бесконечности» никогда не оправдывающихся и никогда в себе не завершенных стремлений. Это значит, смысл истории в расширении и укреплении творчества.

Так претворяется и укрепляется основной, всеобъемлющий принцип устремления к жизни и бытию, сам по себе лишенный определенного смысла: смысл не есть, а он созидается, творится.

В истории он творится на различных путях народных индивидуальностей, ценность которых в данной стадии еще не выявилась в достаточно осознанной мере, но каждый дальнейший шаг будет нарастанием этого сознания, и с ним должна будет расти взаимная заинтересованность народов и всего человечества в этих творческих народных и вообще коллективных индивидуальностях, вместе с тем стремление беречь, ценить, уважать их и т. д., – линия роста гуманности и человечности, которая намечается логически необходимо на этом пути. Как ни сурово наше бурное время, тем не менее мы решаемся утверждать, что вся история слагается в этот путь, и мы с точки зрения общих интересов можем уверенно смотреть в будущее, поскольку не угаснут человеческие стремления и не прекратится историческое развитие, так как оно ведь не неизбежный оптимистический рок, а только оптимистическая широкая возможность.

Все это показывает нам, что в исторической трилемме – человек или народ, или человечество – нет правильной постановки вопроса: тут не может быть места «или», здесь нет взаимно исключающих членов, а есть только их все разрастающееся в возможностях сотрудничество. Субъект истории един, но не единичен, а перед нами сотрудничество и объединение, зарождающееся искоркой в прошлом, развертывающееся с болями и страданиями в настоящем и рисующееся как яркое пламя и свет в далеких горизонтах будущего. Все эти три фактора – личность единичная, социальная, народная и т. д., индивидуальность и человечество – нельзя оторвать друг от друга без того, чтобы не подорвать плодотворность, жизнеспособность и смысл существования двух других. И личности принадлежит своя, в своем роде огромная, полная глубокого смысла роль в истории.

XVI. К АПОЛОГИИ ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ