Читаем О странствиях души полностью

Вся прелесть мира ладони,Весь ужас жизни в глубине.Ничто тебя уж не затронет,Ты с ветром нынче наравне.Летишь в пространства ледяные,Где облака дробятся вмиг.Где души, сумраком больные,Упали в переплеты книг.Нет ничего тоски дороже,Она всегда с тобой была:Скользила холодком по коже,И понапрасну не лгала.Теряется в ночных пределах,Во тьме, подвластной волшебству,Твой дух, уничтожая тело,Стремясь к иному существу.
Ты снова складываешь числа,И получается стена…А где-то жизнь твоя без смыслаВ сиянье переведена.

* * *

Из потусторонних состоянийВозвращаться очень тяжело.Ломит лоб от всевозможных знаний,Сердце давним льдом заволокло.Так меня сквозь ночи пропускаетБоль, что ни о чем не говорит,Вечность, что меня за грань толкает,Что безумьем медленным горит.Мир всех нас разрушит моментально,Только ты в ладонь его возьмешь,Глядя на него почти фатально,
Отсекая словом страх и ложь.Нет у бесконечности рассвета,Может быть, тоска всему виной.Может быть, изменчивое лето,То, что повернулось к нам спиной.Боже мой, я напишу немалоВ полуромантическом бреду…Чтоб уйти из мира-кинозала,Где столетья я кого-то жду.

* * *

Неуемною печалью полночь давится угрюмо.Ледяными голосами завывает непогода.Как и прежде, под завесой безобразнейшего шума,Сны таинственно приходят тем же самым черным ходом.Сны вторгаются в сознанье то безжалостным кошмаром:Непонятным и размытым, но тревожным силуэтом.
То каким-то невозможным, бесполезным странным даром,Или редкостною рифмой позабытого сонета.Грустный шепот рвет на части очарованную душу,Изменяя понемногу очертания фигуры,Что в пространстве зазеркальном целый мир вот-вот разрушит,Что глядит в тебя все время взором пристальным и хмурым.

* * *

Вяжет времени узлыЛедяными спицамиНочь, таращится из мглыЗвездными глазницами.Я сегодня сам не свой,Ведь в одно мгновениеПроплывут над головойТени озарения.Я все думаю о том,
Как бы приспособиться,Как во тьме построить дом,Да чтобы не озлобиться.Как бы отвести тоскуСмертную, похожуюНа прижатое к вискуДуло вместе с кожею.Собирается не зряВремя величавоеЛишнего не говоряВ облако кровавое.А иначе не сложитьПесню окаянную.А иначе скучно жить,Глядя в дверь стеклянную.

* * *

Перейти на страницу:

Все книги серии 2000

Похожие книги

В Датском королевстве…
В Датском королевстве…

Номер открывается фрагментами романа Кнуда Ромера «Ничего, кроме страха». В 2006 году известный телеведущий, специалист по рекламе и актер, снимавшийся в фильме Ларса фон Триера «Идиоты», опубликовал свой дебютный роман, который сразу же сделал его знаменитым. Роман Кнуда Ромера, повествующий об истории нескольких поколений одной семьи на фоне исторических событий XX века и удостоенный нескольких престижных премий, переведен на пятнадцать языков. В рубрике «Литературное наследие» представлен один из самых интересных датских писателей первой половины XIX века. Стена Стенсена Бликера принято считать отцом датской новеллы. Он создал свой собственный художественный мир и оригинальную прозу, которая не укладывается в рамки утвердившегося к двадцатым годам XIX века романтизма. В основе сюжета его произведений — часто необычная ситуация, которая вдобавок разрешается совершенно неожиданным образом. Рассказчик, alteregoaвтopa, становится случайным свидетелем драматических событий, разворачивающихся на фоне унылых ютландских пейзажей, и сопереживает героям, страдающим от несправедливости мироустройства. Классик датской литературы Клаус Рифбьерг, который за свою долгую творческую жизнь попробовал себя во всех жанрах, представлен в номере небольшой новеллой «Столовые приборы», в центре которой судьба поколения, принимавшего участие в протестных молодежных акциях 1968 года. Еще об одном классике датской литературы — Карен Бликсен — в рубрике «Портрет в зеркалах» рассказывают такие признанные мастера, как Марио Варгас Льоса, Джон Апдайк и Трумен Капоте.

авторов Коллектив , Анастасия Строкина , Анатолий Николаевич Чеканский , Елена Александровна Суриц , Олег Владимирович Рождественский

Публицистика / Драматургия / Поэзия / Классическая проза / Современная проза