О театре и не только

Бальжанов мой спектакль «Зая-Пандит» смотрел на фестивале в Монголии. Стояли рядом в радиорубке театра, смотрели и курили. Похвалил пьесу и спектакль. А я ему: «Не зря ты просил поставить?». Он хлопнул меня по плечу, и мы расхохотались. Расстались по-хорошему. Всё-таки братья по разуму, не только по крови.

А где же ТЕАТР? – спросит читатель. Где романтика, творчество, полет, вдохновение? Где же глубина? Не может театр состоять из дрязг, подножек, подлостей и сознательных притеснений, выживаний. К сожалению, все это бывает в театрах. Разница в градусах, дозах, размерах. Одни руководители делают это открыто и еще получают радость, удовольствие от этого, а другие поступают хитро, тихо, не афишируя. Случайный человек подумает, что это наговоры или автор уж дюже все сгущает. Наоборот, сглаживаю острые углы, а в жизни всё было острее. Это читать просто. Надо завершать эпоху Малого зала, а то читатель уже замучился и тянется, наверное, к валидолу. Скажет: «Какая чепуха! Не может быть такого!».

А творчество рядом. Режиссер должен, обязан разгребать прилипающую на него грязь, не важно от кого идущую, и тут же на сцене, работая с актерами, высекать из себя и из них искры вдохновения и пламя души. Надо забыть ту параллельную жизнь с руководством, с «персональными врагами». У директора власть, финансы и возможность привечать, пригревать угодных, нужных людей, а у режиссера нет никаких рычагов, даже докладные писать не всегда полезно. У режиссера только талант, вдохновение, сколько есть, и он должен пользоваться только этим «инструментом» и высекать из актеров искру божию.

А руководители сидят в кабинетах в тандеме с бухгалтерией, в тепле, уюте, не тратя нервы. Поэтому у них много сил и возможностей запрессовать любого творца. Они не творцы, а рычагов для прессования много. Директору ничего не стоит не понравившегося творца уволить. Причины найдут и помогут приближенные и стукачи. Ничего не утрирую. Работал в разных театрах, знаю. У руководства рычаги и наверху в министерстве культуры. Они там больше светятся и создают о ком-нибудь соответствующую характеристику. С министрами и чиновниками культуры избегал встреч. У меня к ним органическая неприязнь. Пример. Главный художник В.Ханташов как-то сцепился с актером-парторгом Б.М. Морчуковым. Тот доложил министру Катушову об инциденте. Дело было мелкое. Ты такой, а ты сякой, ну азиатчина сыграла. Министр их на ковер и почему-то меня к ним в пристяжку. Суть конфликта я знал. Поговорили, мирно извинились. Катушов: «Ну, вот и хорошо. Аксакалы примирились, а Шагаев только физически останется». Я обомлел. Ни звука не издал. Вышли. Морчуков: «А ты че приперся?!». Ханташов: «Ну его же министр вызвал». Морчуков махнул рукой и ушел. Ханташов удивленно так: «А чего это Катушов так на тебя наехал? Физически только останешься? Ты же ни слова ни сказал во время беседы». «Давай закурим, Володя». Закурили. Ханташов: «Ну, чё молчишь? Что-нибудь было до этого?». Я: «Один раз была встреча давно, когда на Аршань ездили на пикник. Его Сельвина пригласила. Театралы были и даже Морчукова старший сын Баатр. Было это в 70-х годах. Я его тогда вообще не знал. В обкоме то ли комсомола работал, то ли… в общем, пузатый, надменный, молчаливый дядька. Сыграл с ним в шахматы. Я сдался через пять минут. Приехал отдыхать, а тут турнир. Он играл с сыном Морчукова Баатром. Ему с ним скучно, меня пригласил. Я шутил, ерничал. Он молчит. Чувствую он меня не взлюбил. А мне по хрену. Но он видимо затаил на меня…Какой-то лицедеишка, с секретарем чего-то там шуткует. Это я потом понял, что шуток партийцы не любят. Они о всей стране думают, не только о республике. Оратор он хороший, это я потом понял, но что он на пляже будет выказывать свои ораторские способности. Он нас презирал. Лицедей! Играл с ним в шахматы. И всё. Фотография даже есть. Больше никаких контактов». Ханташов: «Он что, тебя вызвал это сказать? Ну я понял, откуда ветер дует». А я ему: – Я тоже понял. Видимо кое-кто так обо мне наговорил, что министр Катушов был зол до того, что сказал – физически только останусь. Человек он был резкий и властолюбивый. Через много лет он с Иваном Басанговым, тоже бывшим министром культуры, оказались у меня дома. Угостил. Посидели. Они с мамой поговорили, она лежала, шейка бедра сломана. Катушов сказал ей: «Мы вашего сына поддерживали, помогали». Мама: «Спасибо, спасибо». Благопожелания на родном языке воздала ему. Если бы мама знала как они мне «помогали». Все министры. Всюду абсурдизм в нашем околотке. Конечно, кто с ним ходил в друзьях, будут возмущаться. Он для меня безразличен. Все они партийцы вышли из одной шинели. Это было после юморески «Ванька Жуков». Какой я их единомышленник?

Финансовая сторона, не творческая.

1. Полгода тянулась оплата за оформление спектакля «72 небылицы».