О театре и не только

Когда я достиг пика зрелости и творчества меня стали утюжить молодые соплеменники – «новаторы». И когда в это время бывший министр культуры Б.К.Салаев пригласил к себе и поручил написать и поставить спектакль к юбилею Б.Городовикова, то у меня выросли крылья и появился кураж. Этот интеллигентный, прозорливый человек поверил в меня. Это дорогого стоит. Спектакль получился – по отзывам зрителей и соратников генерала. И позже, когда молодые «новаторы» сократили меня, то Бадма Котинович Салаев, снова мне, утопающему, бросил спасательный круг – пригласил на работу в университет. Но я уже утомлённый от подъездного шпыняния театральной шпаны «гордо» отказался. Приглашали и другие структуры, но я уже был на другой орбите. Я ударился в праздную жизнь и утверждал всем: «Хочу быть тунеядцем! Хочу умереть молодым в старости, Зельдина мне не догнать. И хочу умереть не от некоторых, грязных душой и паскудных, соплеменников. Мне осталось жить мало. Лет 60–70, а сейчас только 77 лет. Хочется пожить и пообщаться среди редких умных, добрых соплеменников, а там посмотрим. Может и раздумаю уходить ТУДА».

Глаза стали совсем плохие. Вижу только плохих людей и плохие дела.

Профессия режиссера меня обтесала, приучила не сдаваться, быть собранным, дисциплинированным, обязательным. Я много читал книг, пьес и ставил спектакли о совести, честности. Однажды поставил пьесу Л.Жуховицкого «Справедливость – моё ремесло». И внушая актерам эти постулаты и ратуя за них, семена и всходы их остались у меня в голове и в сердце. Профессия режиссера заставляла быть человековедом, психологом, «человеколюбом», и я рад, что пошел в режиссуру. В режиссуре должна быть сверхзадача по работе, по отношению к творцам. Иначе ушлые актеры тебя расшифруют и отношение будет другое.

Как спета моя песня жизни? Я, как ее солист, считаю – спета достойно и профессионально. Другие считают не по жизни и по творчеству, а по источнику «сарафанного радио». У меня есть «персональные» враги не только в театре. А у кого их нет? У бога и то есть «персональный» враг – Сатана. Я не идеальный и человечество не идеально. Жил и служил по эталону хороших и честных людей, буду не скромным. У меня был и есть свой моральный кодекс чести в душе.

И сейчас я, находясь в безвоздушном пространстве, имею точку опоры. Это внутренний покой и оптимизм. И усиливают эту субстанцию добрые, умные люди. Такие как вышеупомянутый Салаев Б.К., предприниматель, театрал, человековед и человеколюб Куюкинов В.С. Нет, не перевелись, не исчезли ещё хорошие люди в нашем этносе. Это и придаёт силы и оптимизм. На этом аллилуйю заканчиваю. Впереди много дел. Я, конечно, тунеядец, но не законченный. Надо думать о республике, вместо других.

С уважением Бэ Ша, 12 февраля 2016 г.

ГЛАВА 14. ЮМОРЕСКИ

Миниатюры

Сорок девять дней отмечать не будем

У именитого поэта сдохла любимая собака. Он решил похоронить ее по-человечески, не выбрасывать же на помойку. Сам он не мог рыть яму – звание, почтенный возраст… Неудобно, одним словом. Решил пригласить "босяков", которые крутятся с семи утра у гастронома. Те сразу согласились, зарыли собаку честь по чести. Мэтр дал сто рублей. "Босяки" были в ударе. На пять бутылок безакцизки и еще на закусь хватило. Через семь дней "босяки" пришли к мэтру домой. "Что, ребята?" – спросил народный поэт. "Сегодня семь дней, как похоронили собаку", – сказал усатый. Мэтр молча вошел в дом и через некоторое время вынес пятьдесят рублей, сказав при этом: "Сорок девять дней отмечать не будем!" – и, держа гордо голову, удалился.

Дефолт

Шомпу использовал большую коробку спичек целый год. Он заставлял семью зажигать газовую плиту использованными спичками. В туалете, на полочке, в коробке, лежала гора окурков. Молочную пустую тару обмывал водой и выливал в чай. И мыть не надо, и молоко зря не пропадало. Прищепки, которые находил на улице, приносил домой. Не покупать же прищепки. Их накопилось штук триста. Бумажной оберткой после использованного масла обтирал туфли. Сапожный крем не покупал. После получки Шомпу садился за стол и калькулировал, сколько тратить каждый день. Он умудрялся сэкономить какие-то крохи. И за некоторое время Шомпу накопил дочке ко дню совершеннолетия небольшую сумму. Он обещал. Двадцать восьмого августа 1998 года решил снять с книжки и подарить ей. И тут ударил гром… Грянул дефолт.

От и До

В Ялте, на улице Дражинского, которая ведет к дому отдыха "Актер", я снял угол на неделю. Хозяин работал в магазине "Продукты" разнорабочим. В одиннадцать часов дня он приходил домой на бровях и бессвязно орал.

– Как море? – спрашивал я.

– От и до! – отвечал хозяин.

– В магазине пиво есть?

– От и до!

– У тебя жена, дети есть? – продолжал я.

– От и до!