О тирании. 20 уроков XX века

Лидер, который недолюбливает расследователей, — это потенциальный тиран. Нынешний президент во время своей кампании заявил российскому пропагандистскому медиа, что американские «медиа отличаются невероятной нечестностью». Он много раз выгонял журналистов со своих пресс-брифингов и регулярно провоцировал у публики ненависть к прессе. Подобно лидерам авторитарных режимов, он обещал подавить свободу слова законодательно, чтобы заглушить критику. Подобно Гитлеру, президент использовал слово «ложь» применительно к фактам, которые были ему не по нраву, и представлял работу прессы как кампанию против себя лично. Гораздо вольготнее он чувствует себя с интернетом, своим источником ошибочной информации, которую он транслирует миллионам людей.

В 1971 году, наблюдая, как в Соединенных Штатах распространяется ложь о вьетнамской войне, политический мыслитель Ханна Арендт находила утешение в том, что в свободном обществе факты обладают способностью побеждать вымысел: «В обычных обстоятельствах лжеца опровергает действительность, для каковой нет замены; независимо от ширины того полотна вымысла, которое может соткать опытный лжец, его никогда не будет хватать, даже если он прибегнет к помощи компьютеров, чтобы прикрыть всю необъятность реальности». В том, что касается компьютеров, это уже не так.

На президентских выборах 2016 года двумерный мир интернета играл более важную роль, чем трехмерный мир человеческих контактов. Агитаторы, обходившие дома избирателей, встречали удивленные глаза американских граждан, столкнувшихся с тем, что им приходится обсуждать политику с человеком из плоти и крови вместо того, чтобы получать подтверждение своих взглядов из ленты фейсбука. В рамках двумерного интернет-мира возникают новые общности, невидимые при свете дня, — племена с определенными взглядами на мир, легко поддающиеся манипуляциям. Существует и сетевой заговор: его цель — заставить вас постоянно сидеть в интернете в поисках заговора.

Необходима печатная пресса, где истории могут развиваться на странице и в наших головах. Что значат слова президента о том, что женщины должны сидеть дома, что беременность — это «неудобство», что матери не выдают стопроцентный результат на работе, что женщин следует наказывать за аборты, что женщины — «невежи», «свиньи» или «собаки» и их можно подвергать сексуальным посягательствам? Что значит, что шесть из президентских компаний стали банкротами, а его предприятия финансировались таинственными денежными вливаниями от неких структур из России и Казахстана? Мы можем услышать об этих вещах из разных медиа. Однако, когда мы слышим об этом с экрана телевизора, мы склонны втянуться в логику спектакля. Когда мы узнаем об одном скандале, он пробуждает у нас жажду к следующему. Стоит подсознательно принять, что мы смотрим реалити-шоу, а не размышляем о реальной жизни, — и уже ни один кадр не сможет политически повредить президенту. Драматизм реалити-шоу должен нарастать с каждым новым эпизодом. Посмотрев видео с президентом, исполняющим казацкие танцы под аплодисменты Владимира Путина, в следующий раз мы, вероятно, захотим увидеть, как он делает то же самое уже в костюме медведя и с пачкой рублей в зубах.

Лучшие представители бумажной прессы позволяют нам задуматься о том, что́ эти, казалось бы, разрозненные обрывки информации могут значить для нас и нашей страны. Но если поделиться статьей в социальных сетях легко может каждый, расследование и написание текста — это тяжелая работа, которая требует времени и денег. Прежде чем высмеивать «мейнстримные медиа», обратите внимание, что они перестали быть мейнстримом. Напротив, высмеивание стало мейнстримом и легко дается, в то время как настоящая журналистика неудобна и трудна. Попробуйте сами написать достойную статью, которая требует работы в реальном мире: путешествий, интервью, общения с источниками, исследования бумажных документов, проверки фактов, написания и редактуры черновиков — и все это в сжатые и жесткие сроки. Если вам понравится это занятие — ведите блог. А тем временем больше доверяйте тем, кто зарабатывает этим на жизнь. Журналисты не более совершенны, чем люди других профессий. Но те, кто придерживается журналистской этики, работают на принципиально ином уровне, чем те, кто ее не придерживается.

Нам кажется естественным, что мы платим водопроводчику или механику, но новости мы хотим получать бесплатно. Если бы мы не платили за ремонт кранов или машины, мы бы не рассчитывали на питьевую воду или исправный автомобиль. Отчего же тогда мы должны строить свои политические суждения на основе нулевых вложений? Мы получаем то, за что заплатили.