О творчестве в науке и технике

Здесь мы видим ту же картину, какую уже отмечали в случае, когда Д. Менделеев сообщал о своем открытии. А именно: информация начиналась с того, чем завершилось открытие, а о самом процессе открытия и обо всем, что ему предшествовало и сопутствовало, не было сказано ни слова. Дж. Дальтон учитывал привычный для химиков ход исследований: сначала проводятся опыты — химические анализы различных веществ, подобные тому, какие в тот момент проводил он сам, анализируя состав двух углеводородных газов. Такие опыты проводятся без предубеждения, то есть без стремления получить заранее ожидаемые результаты.

Затем, получив опытные данные, химик обнаруживает в них указание на какую-то закономерность и эмпирически выявляет ее. Так, видимо, Дж. Дальтон и информировал Т. Томсона, продемонстрировав ему, что анализ углеводородов показывает кратность отношений элементов в их составе. Наконец, подводя Т. Томсона к результатам своего открытия, он, по-видимому, показал, как можно объяснить эмпирически открытый закон кратных отношений с помощью атомных представлений и как отсюда можно вывести понятие атомного веса.

Это означает, что, учитывая типичный для химиков того времени (в том числе и для Т. Томсона) ход мышления, Дж. Дальтон построил свою информацию по следующей общедоступной схеме: сначала — непосредственные данные химического анализа, затем — выявление эмпирической закономерности и, наконец, — ее теоретическое объяснение.

Короче говоря, сначала эмпирия, а затем теория как ее объяснение и обобщение. Такой путь, как правильно рассчитал Дж. Дальтон, должен был быть самым понятным химикам, доступным их пониманию.

О том, что именно так была построена первая информация Дж. Дальтона, мы можем судить по публикациям Т. Томсона о состоявшейся его беседе с Дж. Дальтоном. Во всяком случае, именно так Т. Томсон воспринял рассказ собеседника о том, как была открыта химическая атомистика. И хотя потом сам же Дж. Дальтон в лекции, прочитанной в 1810 году, подробно рассказал о том, как было сделано им данное открытие, а именно, что теория не последовала за эмпирией, а предшествовала ей и указывала ей путь, тем не менее все химики как один восприняли версию Т. Томсона. Нюансы допускались лишь в том отношении, анализ каких именно соединений привел Дж. Дальтона к открытию закона кратных отношений и его последующему объяснению с помощью атомистики. И так продолжалось на протяжении всего XIX столетия вплоть до самого его конца, когда Э. Роско и А. Гарден опубликовали в книге «Новый взгляд на происхождение атомной теории» (по дневникам и записям Дальтона) истину о том, как было сделано это открытие.

Это пример того, как в сознании ученых прочно застревает та версия, которая соответствует стилю и методу их собственного мышления (от эмпирии к теории), именно потому, что эта версия кажется им наиболее правдоподобной и естественной, тогда как истинная история открытия (от теории к эмпирии) кажется искусственной и надуманной.

* * *

Вопрос о том, каким путем совершается открытие и как затем строится информация о нем, имеет большое значение для разработки общей теории научно-технического творчества. Можно сказать, что в ходе открытия психологически оправданно и объяснимо включаются различные моменты, помогающие работе изобретательской или научной мысли, но не сохраняющиеся в итоге работы, а потому отбрасываемые в ходе информации об этом ее итоге. Здесь мы имеем дело со своего рода «строительными лесами», без которых было бы невозможно возводить здание, но которые в ходе постройки становятся излишними и даже мешающими его правильному использованию.

Освобождение же выстроенного здания от психологических «лесов» (что мы видим уже при первой информации об открытии) осуществляется с помощью логики. Именно логика показывает (в отличие от психологии) не то, как работала мысль ученого или изобретателя в поисках истины, двигаясь логически наиболее коротким путем. Это мы видим, в частности, в том случае, когда работу интуиции (после ее свершения), то есть получение непосредственного умозаключения, мы начинаем логически обрабатывать, выявляя в ней скрытые звенья последовательного хода рассуждений, которые творческая мысль смогла «проскочить» с помощью интуиции.

Таким образом, и здесь мы видим своеобразное соотношение между логикой и психологией при рассмотрении истории научных открытий и технических изобретений.

Во всяком случае, вся эта проблема имеет исключительно важное значение для разработки общей теории научно-технического творчества. Тут никак нельзя упускать из виду ни логической, ни психологической стороны вопроса, надо брать их в единстве и взаимодействии.

ГЛАВА 12

Анализ творческой деятельности