О всех, забывших радость свою

На следующий день Катька прислала ответное сообщение: выразила безумную радость моему назначению и гордость за меня. Добавила, что все ее друзья с медицинским образованием гроша ломанного не стоят, а я — ее золотце, которое она очень любит. В конце приписала, что задерживается на тренинге по причине приезда высшего руководства. И два смайлика.

Из-за плохого самочувствия я лишь к вечеру смог написать ей что-то вразумительное:

«Катя, это уже ненормально. Я соскучился, и мне нужна твоя поддержка. Времена не самые радужные наступают. Приезжай скорей».

Она ответила, что не виновата, в том, что тренинг затянулся, и что она сама уже хочет поскорей ко мне в кроватку. Тысячу раз целует и обнимает.

Вы когда-нибудь видели в научной передаче, как на мир смотрит муха? Сквозь глазки-шестигранники. Вот так же на меня стали смотреть в офисе. Каждый по-своему, через свой шестигранник, со своим отношением к произошедшим переменам.

Кто-то решил, что я тайный протеже самого директора, а, значит, выступать себе дороже. Кто-то, видимо, сделал вывод, что раз я смог незаметно выкопать глубокую яму для Веры, то связываться со мной опасно — и мне выкопает. Другие, наоборот, похвалили, мол, молодец, Макс, нам такие нужны тут, от Веры было слишком много шума и пыли.

«Пыли среди пыли», — подумал тогда я.

И лишь несколько нафталиновых старых дев, пришедших в одно время с Верой еще представителями, открыто объявили мне бойкот и чуть ли не плюнули в лицо. Пожалуй, и все. При нашей текучке кадров скоро вообще не останется свидетелей моего так называемого предательства.

Оставшуюся неделю я доработал в подавленном настроении. Новая должность встретила меня шипами и колючками, и стало понятно, что я практически ничего не понимаю в руководстве. Кое-как передал дела новичку, девушке родом из солнечного Ташкента, выпускнице МГУ. Как и все новички, она была наивной, и полной энтузиазма штучкой. Ходила в красивом обтягивающем платье, с модной рабочей сумкой, с блокнотиком в руках. Мне было ее немного жаль. Я понимал, с какой грязью ей придется столкнуться. Сам был таким же наивным юношей.

Родители и брат приняли мое повышение сдержанно. Мама сказала, что мне нужно не о работе думать, а отлеживаться дома под одеялом.

Здоровье мое действительно оставляло желать лучшего. Я купил в аптеке у Арсена пачку дорогих антибиотиков без наценки, упаковку парацетамола и стал принимать их каждый день, пытаясь успеть до тренинга закончить со всеми старыми делами.

Машину новую не получил. Как оказалось, мне должен был достаться автомобиль Веры. Для меня это было как выпить пива из холодильника обнесенной тобою квартиры. На просьбу оставить старую машину ответили отказом. Мол, не положено по уставу. Пришлось на тренинг под Истру ехать с новичком, который пришел на место Володи. Ему новую машину дали сразу. Еще пакеты заводские с сидений снять не успели.

Звали его Игорь. Небольшого роста парень, крепко сложенный. Строгие черты совсем не славянского типа лица с маленькими, бегающими по горизонту орлиными глазками, острым носом, оттопыренными ушами и заячьей влажной губой.

Было ощущение, что он минуту назад вышел из парикмахерской, а его ярко-синий идеально подогнанный костюм видимо играл компенсаторную функцию.

Резкий аромат дорогого парфюма напрочь перебивал свежие заводские запахи от машины. В общем, типичный представитель руководящего состава нового образца. Такой бы точно не отказал нашему уважаемому доктору Инессе, будь он даже многодетным отцом и трижды женатым.

Несмотря на всю его улыбчивость, почему-то казалось, что с таким человеком лучше дружить, чем враждовать, если слово дружба вообще входила в его понятийный аппарат. Каким-то холодом веяло от его улыбок и взглядов. Один только его вороний нос чего стоил. То ли Вера со своей понятной и теплой прямотой.

На мое счастье, поселили нас в разных корпусах. Ему дали ключ-карточку в первом корпусе для высокого начальства, а мне дали ключ от третьего корпуса, куда селили сотрудников из регионов. Я спорить не стал. Мне было плевать, где спать. День все равно пришлось бы проводить в конференц-зале вместе со всеми.

Номера были двухместные, и соседом мне стал менеджер из Краснодара Сергей Круглов — рослый детина весом с центнер. Возрастом где-то за тридцать. На голове его была плешь, а щеки были выбриты так гладко, что, проведи по ним рукой, и покажутся шелковыми.

Такому бы на заводе рядом с доменной печью работать или сваи забивать молотком, а он вот менеджером стал. Сергей первым протянул мне свою огромную ладонь, широко улыбаясь.

— Держи краба, Макс, — сотрясая воздух звуковыми волнами, с улыбкой, как у клоуна, сказал он.

Мне стало не по себе совать руку в эти тиски. Было ощущение, что сунь ее туда, и я услышу хруст костей. Но ничего такого не произошло. Он несильно пожал руку в ответ, и все. Тиски оказались из папье-маше.