О всех, забывших радость свою

«Что это такое? — подумал я, проводя рукой в области мышцы. — Еще этого не хватало».

Кто-то постучал в закрытое окно. Меня от неожиданности вновь передернуло. Я повернул голову и увидел рыжеволосого мужчину со знакомой рекламной табличкой турфирмы «Столичный Рай». Его густые рыжие усы заметно подергивались, словно бы это были тараканьи усы.

В этот раз я был не прочь скрасить свое ожидание в очереди, поболтав с ним минутку, хоть у меня и не было средств на покупку путевки. Левое окошко я открыть не смог. Развел руки, мол, извини. Он обреченно поплелся к впереди стоящей машине.

Накаляющееся солнце и жар от работающего двигателя, пробивающегося не только из печных заслонок, но и со всех щелей, привели меня в разморенное состояние. Я зевнул и прикрыл глаза.

В окошко машины постучали. Какой-то водитель с негодованием объяснял, что очередь не двигается по моей вине. Я знаком извинился и направил «Опель», к будке «Макавто». Вытащил подсос, поставил колымагу на ручной тормоз, чтобы не укатилась, отстегнул ремень безопасности и открыл скрипучую дверь.

— Слушаю вас, — произнес из динамиков, со знакомой интонацией, женский голос.

«Слушаю вас, — подумал я. — Как часто слышал эти два слова на собраниях, где все сидели, поджав голову, и боялись открыть рот первыми. „Слушаю вас. Ну, и чего молчим?“ Вот полная фраза, которая у нас использовалась позже, как шутка, между коллегами, созванивавшимися друг с другом по рабочим вопросам».

— Слушаю вас, — повторно прозвучал женский голос из динамика. — Ну, и чего молчим?

Я поднял голову и увидел перед собой Веру.

***

Из ванной комнаты доносилось журчание воды.

— Ты кофе будешь? — спросил мужчина, приоткрыв дверь. — Я сварил немного на двоих.

— Буду, — изможденным голосом ответила девушка, застегивая бюстгальтер. — Ты бы знал, как у меня болит голова, дорогой. Как будто кто-то сидит в голове и, упираясь спиной, растягивает ее изнутри ногами.

— Сейчас кофе выпьешь, и все пройдет. Поторопись, пожалуйста. Мы и так проспали.

— Иду уже, — сонно проговорила девушка, закрыв кран.

Пока мужчина надевал бежевые чинос, девушка сделала небольшой глоток кофе, поставила чашку на блюдце и, всматриваясь в телевизор, достала из пачки сигарету. Чиркнула зажигалкой, и кончик загорелся ярким пламенем. Она впустила в гортань табачный дым и подержала его некоторое время в себе с закрытыми глазами, массируя виски. Потом выпустила. Закашлялась.

— Ты бы не курила натощак, — разглядывая морщинки в зеркало, проговорил мужчина.

— Если я не покурю сейчас, то умру, и тогда тебе придется хоронить меня.

— Не говори глупостей. Ты еще всех переживешь.

— Я себя чувствую разбитой клячей.

— Поторопись, пожалуйста.

— Уже лечу, — сказала девушка с иронией и вдавила почти целую сигарету в полную окурков пепельницу.

— Вот скажи, зачем ты вчера так напилась? Могли бы сегодня на твоей машине поехать.

— Ничего, поедем на такси. Ты вызвал такси? Где машина?

— Нет, не вызвал. Я думал, ты вызовешь. Как ты знаешь, ехать я вообще не собирался.

— Ужас. Что ты теперь предлагаешь?

— Не знаю, давай поймаем частника. Какая разница, на чем ехать. А обратно тогда такси вызовем.

— Частника? Ты что, уже начал на мне экономить? Смешно.

— Нет, но не забывай про выплату компенсаций пострадавшим.

— Суда ведь еще не было. Так что пока выплачивать нечего.

— Неважно. Я виноват и обязан сделать хоть что-то для той семьи.

— А обо мне ты подумал, дорогой? Я отчима потеряла, мать чуть живая лежит. О моей компенсации ты подумал?

— Ты же в курсе, что я уже разговаривал со своей однокурсницей, и она берет тебя после слияния наших компаний на руководящую должность. Испытательный срок три месяца. Но ты должна помнить, что о нашем разговоре знают только трое. Она, я и ты. Надеюсь, пока буду сидеть в местах не столь отдаленных, ты сможешь реализовать наши совместные проекты.

— Я уверена: тебе дадут максимум условный срок. У тебя же хороший адвокат.

— Не знаю. Пусть все идет, как идет.

— Ты что же готов оставить меня одну в такое трудное время? Я не выдержу еще одной потери, дорогой.

— Если мне дадут реальный срок, то ты сможешь меня навещать. Звонить и писать письма.

— Голова так болит….

— Нечего было так вчера прикладываться к бутылке.

— Я должна была немного развеяться. Я совсем запуталась. Мне тяжело сейчас. Ты должен меня понять.

— Вон машина едет, давай остановим.

— Что? На этом корыте до деревни ехать?

— Слушай, какая разница, на чем ехать пару десятков километров. Потерпишь.

Мужчина махнул рукой и проезжавший автомобиль не сразу, но постепенно начал сбавлять ход. Со стороны даже показалось, что человек за рулем никак не мог решиться: останавливаться ему или нет. Скрипя тормозами, машина все-таки остановилась. Мужчина наклонился к открытому окну:

— Шеф, до Девушкино довезешь? С деньгами не обижу.

Мужчина показал ему раскрытый кошелек, набитый разноцветными бумажками.

— Девушкино? — неуверенно переспросил парень. — Я не очень представляю, как туда ехать, если честно.

Чувствовалось, что двигатель машины не держит холостого хода и захлебывается от поступающего в забитый грязью карбюратор бензина.