О всех, забывших радость свою

— Да я покажу дорогу. Там все время прямо.

Водитель думал.

— Ну, что он там заснул, что ли? — спросила девушка, рисуя ногой невидимые узоры на тротуаре. — Мне уже дурно.

— Ладно, садитесь, — сказал водитель сиплым голосом и несколько раз нажал на акселератор.

Мужчина с трудом открыл правую заднюю дверь и, поддерживая за руку, усадил девушку. Потом сел следом сам, положив небольшую спортивную сумку себе на колени.

Машина вновь заскрипела, затарахтела и медленно стала набирать скорость, спуская избыточное давление через маленькую щель в радиаторе. Уже на ходу мужчина еще раз открыл заднюю дверь и с большей силой ее захлопнул.

— Чем тут так воняет? — на ухо спросила девушка своего мужчину. — Меня сейчас вырвет от этого запаха.

— Выкиньте пакет из мака в окно, — проговорил водитель. — А спальник за голову положите, чтобы не мешал.

— Тебе не все ли равно, — ответил девушке мужчина, открывая ручкой окошко и выкидывая в него пакет. — Сейчас проветрится. Шеф, значит, смотри. Сейчас выезжаешь на кольцо, там, на съезд «ЮВ» и едешь по прямой дороге вдоль множества снесенных домов до перекрестка с указателем на Девушкино.

Водитель надвинул на лоб поплотнее кепку и согласно кивнул.

— Слушай, Кать, а может нам в Девушкино новый склад аптечный построить на пустыре где-нибудь? И аптеку можно открыть позже. Правда, районная больничка там совсем плохая. Проходимости не будет, а так места перспективные. Я так думаю, лет через -дцать Москва значительно расширит свои владения. Уже вон, сколько старых кварталов снесли.

— Нет, не думаю, что это хорошая идея, — ответила она. — Я не хочу родные места застраивать всякими складами, да и не разрешат. Бывшая усадьба как-никак. Там вековые сосны, речка, воздух чистый. В деревне я планирую отдыхать от суеты, а не работать. В Подмосковье есть много других мест, где склад будет уместнее.

— Как знаешь. Теперь это тебе все равно самой решать, пока я не выйду.

— Да хватит себя уже хоронить. Давай дождемся суда.

— Так ты будешь меня навещать или другого найдешь? — с улыбкой спросил мужчина.

Девушка не поворачиваясь, ответила:

— А разве у меня есть выбор, дорогой? Я же не смогу без тебя. Если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу. Тем более мне нужно будет с тобой советоваться постоянно по рабочим вопросам.

Водитель выжал педаль газа до упора и резко вывернул на встречную полосу. Двигатель взревел как провалившийся в яму с кольями мамонт. Все засвистело, зазвенело, захлопало. Открылся бардачок, став похожим на рот бешеной собаки. Навстречу несся груженый «Камаз» и моргал фарами, говоря мол, друг, не успеваешь, сворачивай.

— Слушай, я боюсь! — вжавшись в плечо мужчины, сказала девушка. — Не хватало нам опять в аварию попасть.

— Эй, командир, не спеши! Успеем!

Водитель в самый последний момент дал по скрипучим тормозам и вернулся в свою полосу, так и не успев обогнать автобус.

— Больной какой-то, — проговорила вполголоса девушка и прижалась к своему мужчине еще крепче.

Тот ее поцеловал в губы и, обняв рукой, процедил:

— Все будет хорошо, Катенька. Не переживай. Познакомимся с твоей бабушкой. Посмотрим на ваши сельские красоты, покупаемся в речке. Все будет хорошо. Даже если мне дадут срок, он все равно закончится рано или поздно, и тогда мы с тобой поженимся. Потом у нас родятся дети. Ты свидетельство о разводе забрала свое, кстати? Не было проблем? А то я могу помочь.

— Забрала, — ответила та, вновь взявшись массировать виски. — У меня не бывает проблем.

— Ну, мало ли какие. Всякое бывает. Моя первая жена отхватила половину имущества и была такова. Молодой был. Несмышленый.

— Все закончилось, как страшный сон, и на этом спасибо. Меня вся эта ситуация чуть в Кащенко не привела. Даже в храм пришлось зайти.

— Понимаю. У меня так было со второй женой. Кошмар, а не жизнь.

— Кстати, про детей пока забудь. Какие сейчас могут быть дети? Мне такой титанический труд предстоит с этими проектами.

— Дорогая, мне уже четвертый десяток идет, — проговорил он, рассматривая ее волосы. — Я не прочь обзавестись детьми.

— Посмотрим, — сказала она, запустив в его волосы свою руку. — Сейчас все равно суд. От него и будем плясать. У нас с тобой вся жизнь впереди. Куда торопиться?

— В этой жизни не все так просто. Ребенок вот погиб, а он ведь тоже имел право на жизнь.

— Ты думаешь, мне не жаль того ребенка? Жаль, конечно, но зачем все усложнять, если ничего уже не изменишь? На его месте или месте моего отчима могла оказаться я или ты. Жизнь — это слоеный пирог. Кто-то основа, а кто-то вишенка на торте.

— Как я понимаю, ты предпочитаешь быть вишенкой, — заулыбался мужчина.