Об искусстве

Происходит какая–то вполне определенная сцена. Правый мужик, так сказать, прижал левого к стене, и этот почесывает голову в затруднении, а средний мужик, может быть, самый великолепный, весело присутствует при этой дипломатической «партии»; между тем — никакого анекдота. Вложить в эти образы можно все, что угодно. Кончаловский не стремится к литературной определенности, для него важен не самый эпизод, а игра лиц, торсов, рук в этом эпизоде и передаваемая через их игру основная сущность типов. Это ни в малейшей мере не какой–нибудь Маковский, а в гораздо большей мере Франс Гальс. Правда, нарочитости Гальса здесь нет. По гармонии красок картина напомнила мне Сурикова, столь близкого Кончаловскому, но это, так сказать, крестьянская сермяжная гармония красок, и она ни на секунду не гасит общего радужного тона картины.

В то же время на этой картине, пожалуй, более чем где–нибудь, видно, с каким убеждением и с какой уверенной быстротой, с каким смаком клал здесь Кончаловский свои пластически строившие фигуры мазки. Синтез позы и живописи, который далеко не всегда убедительно достигается даже большими мастерами, достигнут здесь Кончаловским.

Великолепен также и автопортрет. Трудно даже представить себе, как мог Кончаловский изобразить себя самого с таким великолепным по психологической значительности, но с таким беглым выражением. Его портрет является хорошим комментарием его творчеству. Вы видите перед собою неуемно веселого человека. Он бреется, — канительное занятие, приостанавливающее, так сказать, жизнь. Но жизнь эта выбежала вся в смехе, в творчестве, в активности, в общении с людьми, и эта кипучая жизнь готовится уже к дальнейшим прыжкам, к дальнейшему течению, она как бы клокочет и переливается в дрожащей удовольствием, симпатией улыбке, которая заливает все лицо и лучится из него. К тому же портрет сделан с чисто живописной технической стороны необыкновенно сочно и вкусно.

Менее удовлетворили меня другие портреты дочери, жены и еще какой–то дамы. В них, наоборот, почему–то мало жизни. Конечно, это — хорошие портреты, но они не идут в сравнение с другими выставленными вещами.

Не удовлетворила меня также и большая картина «Женщина перед зеркалом». Она, по–видимому, не совсем закончена.

Лицо совсем не выразительно; рисунок тела кажется мне безукоризненным, видна большая любовная работа, но как будто остановившаяся в середине своего творческого пути. Может быть, в этом виде картину не стоило выставлять. Здесь не только натура представлена в дезабилье, но еще в дезабилье вышел перед публикой и художник.

На мой взгляд, выставка выиграла бы, если бы эта незаконченная вещь не присутствовала на ней. Пожалуй, не проиграла бы она, если бы были изъяты три вышеозначенных портрета. Но разве бывают выставки, на которых нет балласта менее удавшихся вещей?

В общем и целом Кончаловский богатырски растет на наших глазах и скоро окажется одним из сильнейших художников в мире в нашу эпоху. Этого мы от души желаем ему.

ВОСЬМАЯ ВЫСТАВКА АХРР

Впервые — «Восьмая выставка АХРР «Жизнь и быт народов СССР» (Стенограммы приветственных речей А. Луначарского, П. Когана и др. на открытии выставки). М., Изд–во АХРР, 1926.

Стенограмма приветственной речи на торжественном открытии VIII выставки АХРР «Жизнь и быт народов СССР».

Печатается по тексту кн.: Луначарский А. В. Об изобразительном искусстве, т. 2, с. 157—160.

Товарищи, приятно видеть, что в этом году открытие годовой выставки АХРР[171] превратилось в импозантный народный праздник. Праздновать нам есть что, ибо эта новая выставка АХРР есть несомненно значительный шаг вперед в деле нашего культурного строительства.

Прежде всего, осмотрев эту выставку, приходится признать, что критикам АХРР надо покончить с обвинением в недостаточной высоте живописно–технического уровня и мастерства в ее произведениях. Принято было до сих пор, и не вполне безосновательно, говорить, что, более или менее удовлетворительно разрешая вопрос о том, что надо изображать, АХРР еще не удовлетворяет тем, как она это изображает, — конечно, за выделением известного числа признанных мастеров. В этом году технический уровень, уровень мастерства значительно поднялся, и это одно уже показывает нам, как правы были те, кто говорил, что революция при всех вызванных ею бедствиях, при всех затруднениях, которые ее ломка создает для мирного культурного труда, непременно послужит импульсом к новому возрождению искусства. Самый факт подъема мастерства из года в год в самом большом и широком объединении художников нашего Союза знаменует собою это наступление мощного возрождения.