Он вкатился в этот богом забытый коридор с колотящимся сердцем. Проверил фонарь, который теперь носил пристегнутым к поясу. Работал, умница! Невозмутимое шведское качество, хоть орехи им разбивай! Он нацепил прибор на голову, распрямив скатавшиеся лямки, зашагал по коридору, который мог преодолеть уже с закрытыми глазами. Терпения не хватало, он перешел на легкую рысь, притормаживал перед поворотами, снова рвал, наверстывая упущенное время. В арсенальной штольне царила мертвая тишина. Он двигался краем зала, по привычке всматриваясь в окружающую разруху. Сложно допустить, что здесь могли остаться какие-то посты. А вот на подходе к приоткрытым воротам противоатомной защиты ему пришлось умерить прыть — из зала за воротами растекался приглушенный свет! Он просочился за ворота, выключив фонарь, и застыл завороженный. Судя по всему, это было самое вместительное помещение на заводе. Скрещенные балки высоко наверху, переплетение кабелей, крановых строп, внушительные каменные колонны по краям зала. Кавардак царил неописуемый — громоздились недоломанные тележки, останки стеллажей, шкафов, люковых закрытий. Обрывки проводов, газовые баллоны, компрессоры. До сих пор здесь властвовал запах горелого металла. «Изыскательские» работы, похоже, производились у противоположной стены — там зияли два широких арочных проема, валялись вырезанные автогеном двери, рваные стальные листы. Любопытство разрывало, но он туда не пошел — времени не было. Из коридора в правой стене исходил рассеянный свет, он и освещал пространство зала. У проема ворочались люди, доносились голоса. Так вот куда отконвоировали Зою (имя Зоя ему нравилось больше, чем имя Кристина)! Соблазн повернуть направо был велик, но он решительно отказался. Все несчастья из-за женщин, он еще успеет. Первым делом самолеты (вернее, подводные лодки). А девушки потом. К тому же девушку охранял усиленный, до зубов вооруженный караул, а у него опять — один нож… Он ощутил что-то вроде щипка — совесть напомнила о себе. Нет, он не отказывается ей помочь, он прекрасно помнит, что эта девушка дважды спасла его от когтистых лап смерти, и в постели (весьма напоминающей каменную лестницу) она была чудо как хороша…
Он лег плашмя и пополз, прижимаясь к полу, держа курс на дверной проем в левой половине зала. И снова не ошибся. В этом склепе «хранили» связанных работников плаща и кинжала! Он переполз через порожек, обнаружив, к вящему изумлению, в помещении двух покойников. Их не убрали, ладно хоть оттащили к стене и укрыли мешковиной. Он втиснулся под станину, облегченно перевел дыхание и устремился вперед, включая фонарь. Ох, и даст он сегодня жару кенийским бегунам…
«Нормальный герой», идущий в обход, возник у канала центральной штольни минут через десять. Он отдышался и, прижимаясь к стене, двинулся в путь. На погрузочном причале кипела работа. Фонари, установленные на треногах, освещали пришвартованную подводную лодку. Глеб укрепился в своей уверенности — это была та самая «Пиранья», других «Пираний» в природе не существовало! На причале работали люди — слаженно, без криков, резких команд и нецензурной брани. Каждый знал свое место, делал свое дело — в тишине и спокойствии. Все это выглядело как-то неприятно и зловеще. У причала стояли в очереди несколько тележек, сопровождавшиеся людьми с автоматами. «Молва» не подвела — в очереди на погрузку выстроились торпеды 533-го калибра. Продолговатые, громоздкие, окрашенные в зеленый цвет, а боевые части с залитым в них тротилом на манер американского флага — в красно-белую полоску. Отремонтировать портальный кран преступники не смогли — работали две лебедки. В торпедном отсеке, расположенном в носовой части субмарины, был распахнут наклонный люк. При помощи лебедок, к которым крепились петельные стропы, каждая торпеда поднималась на необходимую высоту, подъезжала к люку. Человек в смешных перчатках, стоящий возле люка, перехватывал одну стропу, направлял боевую часть торпеды в люк, подавал знак — дескать, стравливай помалу, — и торпеда пропадала в чреве субмарины, где ее принимали «специально обученные люди» и складировали в торпедном отсеке. Лебедки приводились в движение, стропы возвращались на исходную, и очередная тележка, которую толкали двое, подъезжала к месту погрузки…
Глеб уже таился в глубине объемной ниши, прятался за остовами грузовых контейнеров, подкрадывался ближе. Справа за спиной остался коридор, из него периодически возникали люди, частенько приходилось оборачиваться. Он лежал за скелетом рухнувшего от тяжелой жизни козлового крана, лихорадочно мотал на ус. Он вычислил нескольких часовых, до ближайшего было метров двадцать — парень отпочковался от толпы и теперь стоял в неосвещенной зоне, том самом месте, откуда появился боевой пловец. Десятка полтора мужчин столпились у причала, молча наблюдали за погрузкой. Осталось загрузить всего лишь две торпеды…