Обещание

– Ладно. Что нибудь придумаем. Не дрейфь братишка. – выдал Костя, поднимаясь со своего места. – Лично я домой. Может до чего нибудь додумаюсь.

– Ладно мальчики, попробую и я вам чем нибудь помочь. Сил у меня конечно нет. Всё Софии отдола, когда время пришло. Но и с тем что имееться, как нибудь да помогу. – выдохнула Зоя.

– И как же? Мы даже не знаем что примерно делать.

– Вы обязательно что нибудь придумаете. Я в этом уверена. – Зоя любя потрепала Мишу по голове. – А ты бы привёл себя в порядок. Ну или попытался бы, а то на нелюдя похож. Хотя Софи понравиться твоя такая причёска. Что что, а вкусы у нас почти одинаковые.

– Мне в парикмахерскую надо, а то вон весь уже обрастаю. А денег нет. Затылок, да вески выбрить бы на лысо.

– Миша, малыш, ты по ходу забыл что я всю сознательную жизны проработала в парикмахерской. Брила мужчин опасной бритвой, да стригла. Такой навок не пропьешь, даже если я захочу, не смогу забыть. Я ведь с шестнадцати лет этим занимаюсь. Вон, даже твой отец ко мне ходит иногда. Да ещё пара тройка особа старых пней, по старой памяти. – Зоя просияла. – Приходи хоть завтра, побрею где хочешь, и как хочешь. Можешь прям с утра. Я тебя и накормлю по человечески. А то знаю я, как в армии кормят. Так ещё и не докладываю небось.

– Не без этого, уж точно. – слабо улыбнулся Миша. И как же тепло и хорошо стало на душе от этих слов. Как раньше, как в детстве.

В итоге, ребята разбрелись по домам, а Миша до вечера настраивал гитару, усевшись на пороге. Он сидел и не мог понять, как так получилось. За что боги его наказывают. Где он провинился, перед кем виноват. Или это испытание?

И как же сейчас нехватало этого маленького счастья. Сидишь себе, никого не трогаешь, мирно играя на гитаре. А там, в соседнем доме, в дальнем окне, на широком подоконнике, сидит маленькая тень, сидит и слушает, как он играет. В ту ночь Мишкина гитара пела до рассвета, а потом он просто уснул с ней в обнимку.

Уснул, не зная, что его Софи уже услышала его. Сидя в корнях плакучей ивы, прижимая к груди кулон в виде ивового листа, плакала и улыбалась. Потому что, слышала знакомую гитару, знала кто играет, знала кто зовёт. Туда, домой. И как же хотелось вернуться. От этого щемило в груди, а сердце рвалось на ружу.

Не знал Миша и того, что в эту ночь был у него гость. Бесшумно ступая, человек пересёк двор, и присев возле парня на корточки, приложил руку к его груди, и долго всматривался в его спящее лицо. А потом, улыбнувшись, убрал непослушные волосы с его глаз.

– Скажи мне, о Велес, достоин ли этот мальчик, стать твоим зятем и новым воплощением бога? – спросила Зоя, когда Велес тихо прикрывал за собой колитку.

– Достоин мама. Он всего достоин!

– Какой позор. К родному сыну, на "Вы" обращаюсь. – процедила Зоя, не своим голосом.

– Ты ведь знаешь мама. У меня было лишь два пути, либо умереть от туберкулёза, и не видеть как моя дочь растёт; или пойти в услужение к самому Велесу, и хоть издали наблюдать за Софи. Ты сама понимаешь, почему я сделал этот выбор. Да и ты, когда то сделала подобный выбор ради меня. Не так ли. Ведь не зря у тебя прозище Зоя Синица. – сидя на лавочке, и гляда на верхушки деревьев, выдал Велес.

–Ты хоть ей сказал?

– Да. Почти сразу. – Велес смотрел, как солнце пробиваеться сквозь кроны деревьев. – А ведь этим двоим суждено изменить мир людей, богов и духов.

– Ты о том пророчестве?

– Конечно о нём. Хотя этим двоим, и дела то нет до той силы, которой им суждено владеть. Она им и не нужна друг без друга. – Велес не стал ничего больше говорить, лишь встал с лавочки, и сделал несколько шагов.

– Всё должно идти своим чередом. Чему быть, того не миновать. Ладно уж иди к ней, обрадуй. Пусть знает, что всё что она сделала, было не напрасно.

– Она уже достигла предела своей силы на данный момент. – как то равнодушно выдал Велес.

– А чего ты хотел? Она же девственница. Мишка же её и пальцем не тронул. Просто не посмел. – вздохнула Зоя. – А почему, я уж этого не знаю. Хотя сколько раз у него был на это шанс.

– Странный этот парень. С детсва был странным. И что он в моей Софии нашёл?! Ладно разберёмся. – выдал Велес, один шаг, и его нет.

– Ну да, конечно, не здрасте, ни досвиданья. – и Зоя сплюнув, добавила. – Тебе ж закон не писан. Падлюка. Знала же с кем связываюсь.

А там, на той стороне, в корне плакучей ивы сидела счастливая София. Сидела, прижимая к груди кулон, смотря на рассвет. Первые солнечные лучи, играли в чихорду на водной глади, пробиваясь сквозь листву. И как же здесь, в Прави рассвет был похож на тот что в Яви. Но здесь он был другим. Здесь вообще всё было другим. Хоть и очень похожим.

Правь, Явь и Навь. Три мира, три Москвы. Так похожи, но все разные, отличаються друг от друга деталями. И в каждой свои правила поведения, свои порядки и обычаи, свои жители.

Правь, это Москва где живут боги со своими служанками и семьями, герои и просто достойные души умерших. Если выражатьс простым языком, то это рай. Рай, где вечное лето. Где нет воин, болезней и смерти.