Обещание

Навь, мир подземный, или по другому ад. В прямом смысле этого слова. Софи никогда не любила этот мир. Вечный дождь, который моросит, кажеться постоянно, низкие свинцовые тучи, давящие на тебя. Так хочеться сбежать из этого проклятого места. Но у Софии просто не было выбора, особенно это касалось поручений Велеса. Хочешь не хочешь, будь любезна выполнять. Какую бы хрень он ей не поручил. И если у Софии был шанс всегда уйти от сюда, то у душ, которые здесь застряли, выбора то и не было, хочешь или нет, очищаться придёться, а дальше на перерождение. Но хуже всего, те души которые были особо чёрными. Они не были способны здесь очиститься и переродиться, и тогда они становились так называемыми младшими богами, ну или демонами. И начинади дуреть от этой силы, которй был с гулькин нос. Однажды Софии пришлось замарать руки об парочку таких особо зарвавшихся. Но это пошло ей даже на пользу. Тогда Чернобог был ососбо разговорчив. Как позже выяснилось, они и ему мешать начали.

Но, больше всего Софии хотелось вернуться в Явь. В мир людей. В тот понятный для неё мир, где она родилась, и выросла. На родную землю, под родное небо. Туда, где бабушка Зоя, где её стая, где Миша. Но сегодня она слышала Мишкину гитару, а это значит, что всё хорошо. Рано или поздно, так или иначе, но она вернёться, к своей стае, к Мише. Туда, где её всегда ждут, любят и защищают. К этим бесконечным летним дням, и коротким летним ночам. Где у излучины, на тайной поляне, скрытой зараслями дикой малины, ежевики и черноплодной рябины, до утра горит костёр, но Софи было тепло не от костра. Она всегда грелась об Лютого. И как же хотелось снова согреться, обжечься его прикосновениями, захлебнувшись ветром и радостью. Почувствовать силу его рук и знать, что они всегда будут держать её, и только её. А глаза, знать что его глаза, всегда будут смотреть на неё, и только на неё. И никогда не будут видеть других. София всегда ждала лета, и ненавидела зиму. Зимой всегда мало времени было. Особенно для неё. Всё остальное не имело значения. Весь мир ей был безразличен, как тогда, так и сейчас. Хотелось туда, в мир людей, к Мишке Лютому. Хотелось согреться об него, не только душой, но и телом.

– Отец. – всхлипнула я.

– Я так понимаю ты слышала! – сонно спросил Велес.

– Да отец, я слышала. – щурясь от солнечных лучей и бликов, зевнула я.

– Значит сумел таки достучаться до тебя. Во дела. – Велес хмыкнул и повел плечами.

– Он до меня и в Навь достучиться.

– Хорошо, если так. Но сейчас не об этом. – Велес, усевшись рядом, взял её на руки. – Надо поговорить. И лучше сейчас, чем потом. Так ты сможешь, хотя бы морально быть готова.

– Давай не сейчас. Не надо, не порть мне настроение.

– Софи, лучше сейчас. Иначе потом может оказаться поздно.

– Я так понимаю, ты от меня не отвяжешься!

– Ты помнишь то пророчество?! А я уверен, что ты помнишь. – начал Велес.

– О том, что однажды ты получишь смертно – бессмертное тело. Что однажды великий зверь будет снова посажен на цепь,и что та, кто держит цепь, будет иметь над великим зверем неограниченную власть. Такое сложно забыть. Но это всего лишь легенда. Я тут при чём. – я надула губы, как обиженный ребёнок, догадываясь к чему он клонит.

– А при том. Ты часть этого пророчества, как и твой Миша. Я ведь видел его этой ночью. Сам сначало не поверил. Но это он. – Велес как то обречённо вздохнул. – Я знаю, что ни тебе, не этому мальчишке всё это не нужно. Да и та сила которой ты сейчас владеешь, тебе самой не нужна. Хотя я знаю и понимаю, для чего ты её ищешь. Послушай меня внимательно Софи, я не знаю сколько ещё протянет это тело, может год, може пять лет, а может так случиться, что все десять лет. Но, так или инача, это случиться. Даже я, будучи богом, не могу отменять пророчества, особенно такие, связанные с богами.

– И что? Совсем без вариантов? – мне хотелось кричать, а к горлу подступал ком, не давая вздохнуть.

– Совсем. – Велес ещё сильнее меня обнял. – Я бы рад что – то изменить, но иногда даже богам это не под силу. Софи, дочька, послушай меня, очень и очень внимательно: как отец, я хочу что бы ты прожила нормальную, спокойную жизнь, без всего этого; но как бог, я мечтаю, о том дне, когда пророчество сбудеться, хоть и понимаю, что это будет уже не моя жизнь, не моя любовь.

– Папа, пожалуйста. – я начала всхлипывать.

– Я хочу попросить у тебя прощения, у тебя и у твоей стаи. Если вдруг, я буду жесток, как отец или как бог, не держи на меня зла. Велесу во мне, если честно надоело менять теля. Это даже для него болезненный процесс. Который ему чертовски надоел. – Велес начал гладить меня по голове. – А теперь поспи, а то я тебя совсем загонял в последнее время. И поверь мне Софи, он достоин твоей любви, и всего того что ты сделала. Не только ради него, но и ради всех, кто тебя окружает. И когда всё закончиться, всё это вернёться к тебе, в таком количестве, что и вечности тебе будет мало. Тебе будет дана такая сила, которой нет у меня, даже у меня.