Обещание грешника

Я не смог сдержаться. Не мог сидеть и притворяться, что со мной все в порядке, когда на самом деле все было совсем не так. Я сделал это с ней. Я обещал ей, что никогда не позволю, чтобы с ней что-нибудь случилось, и я, блять, солгал. Не защитил ее.

Ее голос снова и снова звучит в моей голове.

— Тебе не позволено нарушать данные мне обещания. — Она предупреждала меня, а я не слушал.

— Отвали от меня. — Я отталкиваю Санто и вырываю свою руку из его хватки, глядя на стену перед собой. Она вся в дырах. Размером с мой кулак.

Этого недостаточно. Мне нужно больше. Я несусь по коридору, захожу в свой кабинет и тянусь к книге, открывающей дверь в потайную комнату, которую я соорудил за стеной. Та, что ведет в маленькую оружейную. Я хватаю сумку и начинаю набивать ее пистолетами, ручными гранатами, дымовыми шашками — всем, что попадается под руку. Затем загружаю другую сумку.

— Что ты делаешь? — Спрашивает Гейб. Я оборачиваюсь и вижу, что он стоит рядом с Санто в дверном проеме.

— На что, блять, это похоже? — Кричу я. — Я сожгу этот гребаный город дотла, пока не найду того гребаного мудака, который это сделал.

— Это не то, что ей сейчас нужно, Джио. Ты должен вернуться туда. Ты должен быть с ней, — говорит Гейб.

— Что ей нужно, так это муж, который может выполнять свою гребаную работу и сдерживать свои обещания, — шиплю я. Человек, за которым я должен охотиться, — это я сам. Я тот, кто в ответе за то, что позволил этому случиться. Я должен был защитить ее. — Найди парней, которых Джеймс приставил к ней. Я хочу, чтобы они были в подвале в течение часа.

Они не выполнили свою гребаную работу. И заплатят за эту ошибку.

— Джио? — Голос Элли тихий, но достаточно громкий, чтобы заставить меня застыть на месте. Волосы у меня на затылке встают дыбом.

Мои братья отходят в сторону. Санто переводит взгляд с меня на Элли.

— Эл, может, дашь ему минутку. Тебе не стоит сейчас здесь находиться, — говорит он ей.

Элли свирепо смотрит на него. Ее лицо покрыто синяками, а на лбу повязка. Ее волосы мокрые; вода стекает по рубашке. Она только что из душа.

— Я отправила Дэни домой, — говорит она мне, игнорируя моего брата.

— Почему? Позови ее обратно. Тебе нужны подруги, — говорю я ей.

— Нет. Мне нужен мой муж. — Теперь ее голос дрожит, и этот звук разбивает то, что осталось от моего сердца.

Чем больше я смотрю на нее, тем сильнее разгорается внутри меня пламя. Я не знаю, как контролировать этот огонь, и, по правде говоря, мне это и не нужно. Все, чего я хочу, — это выйти на улицы и убедиться, что ублюдок заплатит.

— Я… — Я не могу быть тем, кто ей сейчас нужен. — Я найду их и заставлю пожалеть, что они вообще родились. Я… — Я останавливаю себя, чтобы не сказать больше. Не могу ей ничего обещать, потому что мои обещания ни хрена не значат.

— Нет. Я этого не хочу, — говорит она, падая на колени.

— Черт, — ругаюсь я и подхожу к ней. Затем подхватываю ее на руки и несу в нашу спальню, где укладываю на кровать.

Ее пальцы впиваются в мою рубашку, и она крепко сжимает ее.

— Не оставляй меня. Пожалуйста, Джио, не уходи, — плачет она.

Я не могу остаться, но и бросить ее в таком состоянии тоже не могу.

— Шшш, все в порядке. Я никуда не уйду, — говорю я ей, садясь рядом с ней.

Элли забирается ко мне на колени. Она крепко сжимает в руках мою рубашку и прячет лицо у меня на груди.

— Мне так жаль. Прости. Мне очень жаль, — повторяет она про себя снова и снова.

— Шшш, все в порядке. Это не твоя вина, Элли, — говорю я ей.

— Мне жаль, — говорит она сквозь рыдания.

Мои руки поглаживают ее спину, пытаясь успокоить. Я не знаю, что сказать. Не знаю, что сделать. Разве что найти того ублюдка, который сделал это с ней.

— Мне нужно знать, кто это, Элли.

Она качает головой.

— Я не могу. Я просто хочу забыть. Мне нужно проснуться. Я готова проснуться.

— Прости меня. Я никогда не прощу себя за это и не жду, что ты простишь меня. — Я притягиваю ее ближе и целую в макушку.

— Простить тебя за что? — спрашивает она, поворачиваясь, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Я должен был оберегать тебя.

После этого Элли ничего не говорит, и мы сидим так целую вечность. Моя жена плачет у меня на груди, а по коже бегут мурашки, побуждая меня встать и что-то сделать. Что угодно.

Когда она наконец засыпает, я переворачиваю ее на спину и укрываю одеялом.

— Я обещаю, что заставлю их заплатить. И не остановлюсь, пока не найду их, — говорю я ей.

Она меня не слышит, но сейчас это, наверное, к лучшему.

Все четверо моих братьев сидят в гостиной. Они замолкают, как только я вхожу.

— Как она? — Спрашивает Вин.

— В порядке, учитывая все, через что ей пришлось пройти, — говорю я, пытаясь проглотить чувство вины. Я не могу позволить своим эмоциям овладеть мной. Тем более, что есть маленькая часть меня, которая хочет упасть на землю и рассыпаться. Мне хочется дать волю слезам. Я чувствую гребаное опустошение из-за того, что происходит с ней. И разочарование в себе самом.