Обещание океана

– Ты сможешь посмотреть его завтра и в другие дни.

Он с недоверием посмотрел на Маэ и, кажется, успокоился. Она воспользовалась этим, чтобы протянуть ему банку кока-колы и хлеб с сюрпризом[15].

– Хочешь попробовать?

Разговаривая с мальчиком, она не слышала, как в гостиную вернулся Эрван. Он подошел к елке и положил под нее сверток. Один. А потом встал перед Маэ. Она увидела, что он сменил рубашку, явно раздосадованный разговором на эту тему, который произошел между ними несколько дней назад.

– Я решил переодеться, чтобы доставить тебе удовольствие и потому что сегодня Рождество, но мне от этого веселее не стало.

– Жаль, так ты выглядишь гораздо лучше!

– Я старый, Маэ, – усмехнулся он, – и больше не хочу никому нравиться.

– Ты нравишься нам, уже хорошо.

Она заставляла себя быть терпеливой, хотя еле сдерживалась, чтобы не вспылить. Он ни разу не сказал что-нибудь доброжелательное или ободряющее и постоянно был мрачен.

– У тебя пятно, вот здесь, – сказал Артур, – показывая пальцем на карман бархатного пиджака Эрвана.

– А ты не вмешивайся!

– Папа! – не выдержала Маэ.

– Что – «папа»? Ему и замечание сделать нельзя? Этот малец очень плохо воспитан!

Артур как можно глубже зарылся в диванные подушки, бросая оттуда яростные взгляды на Эрвана. Обескураженная, Маэ со стуком поставила тарелку с хлебом-сюрпризом на журнальный столик. Вечер начался плохо, и неудивительно. Присутствие ребенка мучило отца, потому что напоминало о трагедии, которую он отчаянно старался забыть. Он бы злился на себя всю жизнь, и на Ивона тоже, но теперь ему представилась возможность выместить всю свою злобу на Артуре.

– Шампанского? – весело предложила Армель. – Ну же, Эрван, чокнитесь со мной! Раз уж мы собрались, давайте веселиться! Как подумаю, что Маэ могла бросить нас и улететь на праздники в Нью-Йорк! Но она предпочла остаться с нами, и я так этому рада…

Озадаченная, Маэ подняла глаза и встретила лукавый взгляд Армель. Она, без сомнения, хотела показать Эрвану, что зря он все время жалуется: его дочь не вечно будет у него под рукой.

– Что ты собиралась делать в Нью-Йорке? – спросил он без всякой агрессии.

– О-ля-ля! – вмешалась Армель. – У женщин свои секреты! Но, как видите, она уже не собирается. Хлеб с сюрпризом просто объедение, Маэ. Ты сама его приготовила?

– У меня не было времени, я купила его в кулинарии.

Эрван выглядел озадаченным, но дуться перестал. Казалось, он вспомнил предложение Армель и прежде, чем осушить бокал, чокнулся с ней.

* * *

Как Алан и опасался, его посадили за стол между хозяйкой дома и тридцатипятилетней незамужней Алисой. С самого начала ужина она болтала и смеялась без остановки, пытаясь всеми силами привлечь его внимание. Красивая, элегантная и, в общем-то, довольно интересная, она могла бы ему понравиться, если бы он поминутно не вспоминал Маэ. Возможно, надо было пригласить ее как-то иначе? Наверное, он шокировал ее своей бесцеремонностью. Алан был разочарован, расстроен, и его грызла тревога за будущее их отношений. Будущее, на которое он надеялся и которого страшился.

Сидящая рядом с ним Алиса только что задала ему вопрос, который он даже не услышал, поглощенный своими мыслями, и ей пришлось повторить:

– Почему вы избрали своей специальностью стоматологию?

Его часто об этом спрашивали, это был любимый способ женщин завязать с ним разговор.

– Сначала из-за челюстно-лицевой хирургии. А потом мне очень понравилось иметь более длительные и личные отношения с моими пациентами, и тогда я окончательно сделал выбор между частной практикой в городе и работой в больнице. А теперь, с изобретением имплантатов, появилось много новых возможностей, и это меня вдохновляет.

Алан рассеянно произнес привычный для него ответ, но соседку это совершенно не смутило.

– Бросить государственную больницу и замкнуться в своем кабинете, разве это не значит лишиться доступа к техническим и научным достижениям?

– Совсем необязательно. Надо постоянно совершенствоваться, читать научные публикации, интересоваться прогрессивными технологиями.

– У вас есть на это время? Если у врача обширная практика, он вынужден подчиняться сумасшедшему графику. Я знаю, о чем говорю, мой отец был стоматологом!

Улыбаясь, Алиса становилась очаровательной. В начале вечера она рассказывала о том, чем занимается, но Алан уже забыл. В любом случае, по взглядам, которые она на него бросала, он видел, что нравится ей. И, может быть, она помогла бы ему немного забыть Маэ. Он вынужден был признать, что в этот раз очередная претендентка оказалась очень привлекательной, друзья его не подставили. Повернувшись к ней, он улыбнулся совершенно искренне.

* * *

Армель была на высоте: благодаря ей, ее неиссякаемому задору, ужин проходил очень приятно. Цесарка со сморчками чрезвычайно понравилась Эрвану, который постепенно смягчился, хотя и не без помощи шампанского. Он перестал со злобой смотреть на Артура, разговаривая с ним так, как разговаривал бы с любым ребенком.