Обещание океана

Он с удовольствием согласился, тем более что его дом на улице Фош был как раз рядом. День святого Сильвестра[16] они с Армель отпраздновали в бистро в Сен-Ка[17] вместе с друзьями и, судя по их осунувшимся лицам, легли спать поздно. Маэ подумала, что они провели ночь вдвоем, как это было последнее время. Жан-Мари – человек серьезный, и если он продолжал эти отношения, значит, чувствовал настоящую привязанность. Армель же выглядела влюбленной и так сияла радостью, что Маэ ей позавидовала.

– Зря ты не пришла вчера вечером, – упрекнул ее Жан-Мари. – Мы здорово повеселились, «Ньюпорт-кафе» ходило ходуном!

– Я не могла оставить папу с мальчиком один на один…

– А нам тебя не хватало весь вечер, – посетовал он. – Без тебя было все не так.

Его очевидная искренность смутила Маэ. Ей не хотелось обижать подругу, тревожить ее. Она осторожно отстранилась от Жана-Мари и взяла Армель под руку.

– У меня предчувствие, что Новый год принесет тебе счастье, – прошептала она ей на ухо.

* * *

Утомившись, Эрван в конце концов отключил у телевизора звук. С тех пор, как мальчика увезли, в доме стало очень тихо. Каким мучением было смотреть на него каждый день в течение целой недели! Его сходство с Ивоном было невероятным. Этот призрак умершего был ему живым упреком. Тем более что Ивон появился в команде совсем мальчишкой, и уже было видно, что сын станет его точной копией.

Эрван приложил огромные усилия, чтобы держать себя в руках и не испортить праздники – это стоило ему ночных кошмаров и бессонницы. Он просыпался в поту, включал свет и думал, не позвать ли Маэ на помощь. Почему она поставила их в такую нелепую ситуацию? Ей хотелось помучить себя, а заодно и его? Дочь была слишком доброй и совсем не умела помнить зло. Она должна была возненавидеть эту проклятую Розенн, а еще и его, своего отца, который не умеет прощать. Он помнил, как ярость ослепила, затопила его, когда Ивон во всем признался. И этот тип будет его зятем? Наследует его компанию? Никогда! Он не для того работал всю свою жизнь, чтобы какой-то проходимец вторгся в его семью и завладел его кораблями. Он представил, как ведет дочь к алтарю, чтобы передать ее в руки отъявленного лжеца, труса и предателя! Не будет этого, ни за что! На палубе траулера Эрван не спускал с него глаз, и ненависть росла в нем с каждой минутой. Он проклял Ивона. А потом налетел ветер, поднялся шторм, и на них обрушились гигантские волны. Было ли вмешательство божественных сил в том роковом повороте штурвала или ответственность лежит на Эрване Ландрие, на нем одном?

Он упал на диван под тяжестью воспоминания, которое жгло его и не отпускало. До появления мальчика он кое-как обуздывал свое чувство вины, изгоняя из памяти невыносимые сцены, но теперь ему это не удавалось. Если он отказывался подняться на борт, то только потому, что знал – он потерял честь, а с ней – и веру. Он страстно желал, чтобы у него наступила амнезия, но она обошла его стороной. Сокрушительным ударом штурвала он решил судьбу другого человека.

Человек за бортом

! Злодеяние свершилось. В темноте и грохоте бури невозможно было ничего предпринять. Ивон исчез, а вместе с ним исчезли предательство, проблемы брака и наследства. Освободившись от угрозы, Эрван изнемогал под тяжестью вины.

Острая и вполне реальная боль пронзила его насквозь, перехватила дыхание. Он поднес руку к груди и больше не смог пошевельнуться.

* * *

– Я не хочу задушить его своей любовью, – заявила Армель. – Мы были вместе двадцать четыре часа, и маленькая пауза даст ему вздохнуть свободно.

– Пауз у вас будет предостаточно! – иронически заметила Маэ. – Завтра утром он уйдет в море, а ты вернешься в банк.

В веселом споре прошел час, и было выпито нескольких чашек чая, прежде чем Маэ встала, собираясь уходить. Армель тоже решила вернуться к себе. Жан-Мари, который не высыпался последние дни, легко ее отпустил.

– Я провожу тебя до дома, – предложила Армель Маэ.

Смеркалось, хотя было всего пять часов вечера, и холод становился все злее.

– Не люблю праздники, – добавила Армель, – все кажется вымершим… Есть новости от Алана?

– Никаких. Я думаю, он должен сегодня вернуться, но в принципе, мне наплевать. Все равно у нас впереди ничего нет.

– Меня это очень расстраивает. Как было бы здорово, если бы мы с тобой были влюблены и счастливы одновременно! И потом, он красивый мужчина, вы бы хорошо смотрелись вместе.

– Ты считаешь его красивым?

– У него потрясающие серые глаза, такие светлые! Я это заметила еще тогда, когда лечила зубы. Признаюсь, что пыталась его очаровать, но он меня проигнорировал. Я, конечно, сразу подумала, что он не может позволить себе никакого флирта с пациентками…

С радостным смехом она взяла Маэ за руку и прижала подругу к себе.

– Брр! До чего же холодно!

Они подошли к дому, и Маэ предложила зайти к ней.

– Давай проведем вечер у меня, приготовим омлет. А потом ты мне расскажешь о Жане-Мари… Только не при папе, ты его знаешь…

– Кстати, – начала Армель, удерживая подругу за рукав, – я знаю, что Жан-Мари долго сох по тебе.

– Это уже в прошлом.