Объяснение социального поведения. Еще раз об основах социальных наук

Сюда же относится проблема силы самовнушения. Как только мы узнаём, что Х – это предположительно Y, мы начинаем утверждать и верить

, что это действительно Y. Величайшие эксперты по Вермееру поверили очевидным (как сейчас представляется) подделкам ван Меегерена. Пруст упоминает «способность, дающую возможность раскрыть содержание симфонического фрагмента после ознакомления с программкой и обнаружить внешнее сходство в ребенке, когда вы знаете, из какой он семьи». Один любитель джаза из Европы полностью изменил свое мнение о Джеке Тигардене, когда узнал, что тот не был черным. Если мы расположены к какому-то автору, мы можем приписывать глубокий смысл тому, что непредвзятому наблюдателю может показаться не более чем банальностью. Мы проецируем на мир наши ожидания, а потом заявляем, что мир подтверждает и оправдывает наши чаяния.

Смысл этих замечаний в том, что нам не следует рассматривать убеждения, желания, предпочтения, эмоции и тому подобные вещи как стабильные и устойчивые сущности наравне с яблоками и планетами. В последующих главах будет много примеров ускользающей, неустойчивой и зависимой от контекста природы ментальных состояний. Учитывая все сказанное, читатели смогут найти подтверждения псевдоточности или вымышленной строгости, от которой я предостерегаю. Чтобы пойти дальше констатаций, не имеющих определенных выводов (например, «Агенты придают большее значение благосостоянию в настоящем, чем в будущем»), нам придется сказать что-нибудь о том, насколько

большее значение они придают настоящему. Сделав это, мы неминуемо придем к заключениям, проводящим более четкие различия, чем те, что мы наблюдаем в поведении агентов. Фокус (скорее искусство, чем наука) в том, чтобы знать, когда упрощение проясняет вопрос, а когда затемняет.

В этой книге я нередко ссылаюсь на бессознательную работу мозга. Редукция диссонанса (глава I), принятие желаемого за действительное (глава IV) и трансмутация мотивов (глава IV), например, связаны с работой бессознательных механизмов. Мы можем не до конца понимать, как они действуют, но их существование невозможно отрицать. Многие выступали в пользу существования бессознательных психических состояний. Самообман, в отличие от принятия желаемого за действительное, предполагает, что есть бессознательные установки. Фрейд считал, у всех нас есть бессознательные желания, в которых мы не можем признаться. Кроме того, могут быть бессознательные эмоции и предрассудки.

В той мере, в которой бессознательные психические состояния обладают каузальной силой, их можно идентифицировать по их воздействию. Если, например, высказывание «Эта женщина слишком щедра на уверенья» отрицают с непропорциональной силой, мы можем заключить, что именно в него верит указанный индивид, пусть и бессознательно[59]. О Зигмунде Фрейде рассказывают историю (источник которой я не смог найти), что его пригласили познакомиться со знаменитым деятелем международного еврейского движения, доктором Х

. Во время разговора доктор Х спросил: «Скажите, доктор Фрейд, кто, по-вашему, сегодня самый важный представитель еврейской нации в мире?» Фрейд вежливо ответил: «Я думаю, что это, должно быть, вы». А когда доктор Х ответил: «Нет, нет», Фрейд спросил: «А разве одного нет было недостаточно?» Двойное отрицание может быть равносильно утверждению.

Бессознательные предрассудки можно идентифицировать по их внешним проявлениям. В экспериментах участников просили быстро поделить (постучав себе по левому или по правому колену) все имена, приведенные в списке, на те, что считаются именами чернокожих (такие как Малик или Лашонда), и те, что чаще всего рассматриваются как имена белых (такие как Тиффани или Питер). Затем их попросили быстро классифицировать каждое из слов списка как приятное по значению (например, любовь

и младенец) и неприятное (например, война или рвота). После этого они классифицировали наугад составленный список, включавший все имена чернокожих, белых, приятные и неприятные слова. Сначала испытуемых просили постучать по левому колену, когда они услышат любое имя чернокожего или неприятное слово, и по правому колену, если услышат приятное слово. Затем инструкции изменились. Их просили стучать по левому колену в случае имен белых людей и неприятных слов, и по правому колену – в случае имен чернокожих и приятных слов. Для выполнения второй задачи понадобилось в два раза больше времени, хотя объективно это были задачи одинаковой сложности.