Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны

Немало примеров героического поведения демонстрировали и женщины, направленные в штрафные роты. Н.М. Тимофеева была осуждена ВТ Октябрьской железной дороги и направлена в 33-ю ОШР 67-й армии 9 мая 1943 г. Она не являлась военнослужащей, но за совершенный проступок была предана суду военного трибунала в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 апреля 1943 г., который ввел на железных дорогах Советского Союза военное положение и предписал рабочих и служащих железных дорог «за преступления по службе по решению военного трибунала увольнять с работы с направлением на фронт в штрафные роты…»[307]. Через два с половиной месяца приказом по войскам 67-й армии от 22 июля 1943 г. красноармеец-штрафник Тимофеева, «как отбывшая срок наказания… и как проявившая отвагу и мужество с врагом от прохождения службы в штрафной роте освобождена»[308]

.

В похожем положении оказалась врач по профессии Н.Ф. Александрова, осужденная военным трибуналом и направленная в 11-й ОШБ Западного фронта. Поскольку она в момент придания суду была гражданским лицом, заместитель начальника отдела кадров Западного фронта подполковник интендантской службы С. Лукьянов 6 апреля 1943 г., очевидно, не зная изменений в законодательстве в военное время, засомневался в правомерности перевода Александровой на положение бойца-переменника. Он направил запрос председателю военного трибунала Западного фронта, можно ли было направлять осужденную в штрафной батальон[309].

Ответ председателя трибуна выявить не удалось, но известно, что через две недели после этого из отдела кадров фронта в адрес командира ОШБ ушло предписание направить Александрову «в распоряжение Санитарного отдела Западного фронта для посылки ее на передовую линию фронта в должности врача»[310]

. Надо понимать так, что в данном случае оснований для препровождения подсудимой в штрафной батальон председатель ВТ фронта не нашел.

Как показывает анализ правоприменительной практики, направление женщин-военнослужащих в штрафные части продолжалось и после того, как до командования, кадровых и военно-судебных органов была доведена директива начальника Управления военных трибуналов от 5 октября 1943 г., в которой, напомним, содержалось указание женщин в эти части не направлять. Потребовался специальный приказ наркома обороны № 0244 от 6 августа 1944 г. (подробно он проанализирован в гл. 2), который прямо запрещал направлять женщин в штрафные части. Еще одним приказом от 25 октября 1944 г. он распространялся на осужденных как во внутренних военных округах, так и в действующей армии. Женщины-офицеры, осужденные с применением отсрочки исполнения приговора до окончания военных действий, искупали вину в действующей армии[311]. Тех из них, кто был осужден без лишения воинского звания, следовало, как и мужчин, назначать на офицерские должности в боевых частях действующей армии с понижением в должности на одну ступень. Лишенные воинского звания использовались на должностях, замещаемых рядовыми. Ну а тех, кто не получал по суду отсрочку исполнения приговора, ждало заключение.

Нельзя, однако, не отметить нерасторопность отдельных командиров. Так, архивные документы 213-й ОШР 5-й ударной армии показывают, что женщины-переменники находились в составе штрафных формирований и спустя несколько месяцев после издания приказа НКО № 0244 от 6 августа 1944 г. Лишь 10–11 октября 1944 г. из ОШР были отчислены рядовые К.И. Лукьянова, писарь роты, и С.А. Вышегородская, санитар роты[312]

.

Подобного рода факты отмечены и в документации других штрафных формирований.

3.4. Повседневная организация службы, боевое и материальное обеспечение

Поскольку штрафные формирования были по своей сути обычными (лишь с некоторой спецификой) стрелковыми частями, их повседневная жизнь и деятельность регулировались едиными для всей Красной армии общевоинскими уставами.

Это подтверждают сами фронтовики. «На мою долю выпало более года командовать взводом в отдельной штрафной роте. И, конечно же, неплохо знаю суть этого подразделения, – писал автору капитан в отставке Н.Г. Гудошников, бывший командиром взвода в 121-й ОШР 40-й армии. – Надо сказать, оно почти ничем не отличалось от обычного: та же дисциплина, тот же порядок, те же отношения между солдатами-штрафниками и офицерами. Кому-то, может быть, покажется странным, но ко мне и другим командирам обращались по-уставному: “Товарищ лейтенант”, а не по-лагерному: “Гражданин начальник”, такого я ни разу не слышал… Никаких особых дисциплинарных и иных санкций мы к штрафникам не применяли, кроме уставных»[313].