Обитель душ 2. Эфемерность величия (СИ)

— Короче, ты облажался, Бюрократишко, — сделала вывод Зарина, ничуть не заботясь о его чувствах. — Молись, чтобы Кудряшка увидел с верхушки дерева какой-нибудь ориентир, и мы сумели выбраться из леса.

— «Кудряшка»? — Лицо Хонора вытянулось. Когда это к ним успел присоединиться еще один спутник?

— Я имею в виду Шакуилла. — Зарина спрыгнула, метясь приземлиться прямо на ногу Хонору, но юноша успел вовремя среагировать. — Маньячина пополезнее тебя будет, Бюрократишко.

— Он исполняет твои команды, лезет для тебя на деревья, и ты уже зовешь его Кудряшкой? — Хонор был неприятно поражен. — Миловаться вздумала с преступником? Где граница твоего сумасбродства?

— Остынь. — Зарина явно удивилась этой вспышке ярости. — Ты того, обиделся, что ли?

— На что мне обижаться? — Хонор театрально всплеснул руками. — На дураков не обижаются. Я устал призывать тебя к здравомыслию. Мы теряем драгоценное время, когда нам давно уже нужно мчаться по направлению к территориям Братства Стихий.

— Чувак, такое дело. — Зарина цокнула языком и положила руку на плечо юноши. — Мы заблудились, сечешь? Из-за тебя, между прочим.

— Хватит меня обвинять!

— Но ты виноват.

— А можно мне вставить слово? — Ланиэль, высунувшаяся из кареты, скромно подняла руку, ожидая разрешения.

— НЕТ!

Гарпия сникла и присела на подножку кареты, абсолютно не представляя, как среди ругани, разбавлявшей утреннюю идиллию, продемонстрировать свою полезность.

— Ого, их вопли начинаются строго по часам. — Около Ланиэль остановилась Имбер. С кончиков волос девочки капала вода. — Такая стабильность восхищает.

— А у меня подобные конфликты вызывают беспокойство. — Гарпия вздохнула. — Никогда не видела, чтобы так часто и подолгу ругались.

— Ага, я тоже не привыкла к ругани, — согласилась Имбер, выжимая края своего шарфа. — Со мной обычно никто не ругается. Кредиторы сразу начинают гонять меня по всем улицам, напускать злющих животинок или просто проклинать, — все что угодно, кроме разговоров. Помню, однажды на меня натравили волкодава. Ох и громадная зверюга была — видать, кормили его нелегальным порошочком из разряда фермерских средств для роста овощей. Сожрал мой ботинок и выплюнул шнурок. Обслюнявленный шнурок. Моему возмущению не было предела.

— Радуйся, что тебя не съел. — Ланиэль сочувственно улыбнулась. — А не страшно так жить? Постоянно прятаться от тех, кому долг не вернула?

— Страшно? — переспросила Имбер. — Не особо. Моему руководству плевать на то, чем занимаются его подопечные в свободное время. Для него главное, чтобы дело исполняли сносно, а должен кто кому или нет — это Освальда Каменщика не интересует. Он говорит, что если ты оказался в долговой яме, то сам должен для себя решить: или ты ютишься на самом ее дне, забитый и беспомощный, или хватаешься за края и корчишь рожи тем, кто на высоте.

— А ты предпочитаешь «корчишь рожи»?

— Естественно. Я, в общем-то, никто, пустое место, и полноценных высот мне не добиться, к тому же я стихийник, что мне не прибавляет полезности, однако ничто мне не мешает водить за нос тех, кто слишком высоко его вздергивает.

Ланиэль поджала губы. Образ жизни маленькой торговки был ей чужд и непонятен. От него веяло нахальством и неприкрытым легкомыслием.

— Однажды кое-кто сказал мне: «Хочешь жить — умей скользить», — сказала вдруг Имбер.

— Кто?

— Не знаю, как его назвать. Он не является другом, но и на врага не тянет — есть личности куда хуже него. Он скорее попутчик. Один из попутчиков.

— И этот попутчик посоветовал тебе уметь скользить? — недоумевала Ланиэль. — Что это значит?

— Не знаю. — Имбер хихикнула. — Когда я попросила его объяснить, он сказал, что я не пойму и что я маленькая и глупая.

Ланиэль непроизвольно улыбнулась.

— А ты что?

— Не знаю. — Имбер завязала вокруг шеи еще мокрый шарф и задумчиво почесала щеку. — Думаю, раз я еще жива, то умею мало-мальски скользить, хоть и глупая. И маленькая.

— Ты не глупая, — возразила Ланиэль.

Имбер бросила на гарпию взгляд и хмыкнула.

В это время сладкая парочка прекратила отпускать в адрес друг друга колкости. Зарина отошла к дереву и присела у основания ствола, ожидая возвращения Ловэля. Хонор же, побагровевший и взвинченный, не заметив на пути Имбер, столкнулся с ней на полном ходу.

— Святая каракатица! — пискнула торговка.

Яростный взгляд Хонора зафиксировался на девочке. Непонятно, что он увидел в ней, но, похоже, его потребность в ссорах на сегодня была еще не полностью удовлетворена, потому что он с новым жаром напустился на ошарашенную торговку:

— Каждый раз зовешь свою несчастную каракатицу, воровка! Это какой-то божок? Ты язычница? Правду говорят, что все жители Королевств, благословенных Водой, язычники? Так и знал: дикий народ!

Ланиэль за спиной Имбер обомлела. Под горячую руку попадаться не хотелось, поэтому она бочком двинулась в сторону Зарины.

Имбер ощетинилась.

— Вы что-то имеете против водных королевств?

— Мало того, что язычники, так еще полнейшие варвары, — воскликнул Хонор.