Обходной контроль

— Весьма.

— Я рад, что вы подтвердили это.

— Почему?

— Потому что один парнишка из мотеля нашел пистолет, который был отброшен взрывом ярдов эдак на пятьдесят, а его папаша принес пистолет нам. Мы сделали экспертизу и установили, что пуля, предназначавшаяся вам у дома Бостера, была выпущена из этого пистолета.

— Похоже на правду, — сказал я.

— Тогда зачем эта фотография? — спросил он.

— Мне нужно кое-что выяснить об этом человеке

— Его здесь никто не знал.

— И больше не узнают.

— Поскольку эта фотография поступила как на пропавшего без вести, я позволил себе сделать несколько копий. Двое моих парней уже опрашивают людей. Может вы знаете, где копнуть?

— Ни малейшего представления.

— А если мы что-нибудь обнаружим?..

* — Я буду только рад нашему сотрудничеству

— Вы настораживаете меня, — сказал он резко. — Вы, и это ваше отношение ко всему, оно так и выпирает из вас. Такого я раньше не встречал. Я давно работаю полицейским и научился быстро классифицировать людей. Словно в кино: есть хорошие парни и есть плохие. Довелись мне оценивать, я бы отнес вас к плохим, только дело в том, что плохие люди не имеют таких связей, как вы. Это-то меня и настораживает. Вся эта чертова ситуация настолько нереальна, что становится слишком реальной для меня. Этот городок — то самое место, с которого можно все начать, и какие-то ракеты Советов наверняка нацелены на него, как и на другие объекты первостепенной важности. Я не намерен тихо сидеть, ничего не делая, и ждать, когда со мной покончат. — Он выплюнул окурок сигары в металлическую корзину, и тот плюхнулся на дно со звуком падающего в воду камня. — Так насколько же все плохо?

— Очень плохо, — сказал я просто.

— Тогда почему вы один занимаетесь этим делом?

— Я не один. Вы просто не видите других.

— Могли газеты поднять шумиху?

— С самого начала.

— Хорошо, я буду с вами. И черт меня побери, если я не откопаю что-нибудь об этом типе.

Он уловил выражение моего лица.

— Не беспокойтесь, мы тоже знаем, как задавать вопросы. У нас есть свои методы и свои люди. Я вам позвоню, если что-нибудь обнаружу.

— Спасибо. — Я указал на фото Генри Фрэнка. — Не возражаете, если я возьму фотографию с собой?

— Да, конечно.

Я еще раз взглянул на болезненное, с близко посаженными глазами лицо лысоватого человека, которого уже нет в живых. Его рот был изогнут гримасой, словно он только что попробовал кислое, а выражение лица свидетельствовало об отвращении ко всему окружающему. Возможно, раньше он выглядел иначе, пока его не обломала жизнь. Но сейчас, зная, кем он был на самом деле, я мог сказать, что фотография не обманывала. Я засунул ее в карман, кивнул Хардекеру и вышел.

Сильный дождь перестал, и с неба сыпались мелкие частые капли, монотонно шумя по листьям, разбиваясь о песок. Пропитанный дождем воздух пах морем. Маленький городок, казалось, замер в ожидании чего-то, что должно вскоре произойти, он затаился, словно невидимый зритель.

Я сел в автомобиль, развернулся почти на месте и помчался к дому Винсента Смолла. Время теперь подстегивало меня. Вся ситуация напоминала мне чашу, до краев наполненную горячим жидким желе, а ты должен стоять и безучастно ожидать, когда оно застынет и можно будет его использовать. При этом знаешь, что не располагаешь этим временем. Необходимо что-то, способное остудить его сразу и сократить этот период. Где-то в ночи сотни людей вели охоту. Тысячи инженеров просматривали схемы, выискивая ту, что поставил Агронски. В ночи копошились безликие люди, ищущие одинокого человека, который, казалось, отделился от всего мира… Однако среди них и другой одинокий человек, который, может быть, в этой игре был на несколько шагов впереди, все ближе и ближе подбираясь к Агронски, держащему мир в своих руках и решающему — что же с ним сделать.

В доме Винсента Смолла горел свет, его машина стояла в гараже. Я подъехал по дорожке почти к самому дому, вышел из автомобиля и огляделся, прежде чем направиться к нему. Возле самой двери сбоку было небольшое окошко, в которое я заглянул, перед тем как позвонить. Я увидел Винсента Смолла, энергично расхаживающего по комнате и что-то горячо говорившего человеку, сидящему в кресле спиной к окну. Сидящий немного повернулся, и я узнал Клода Бостера. Губы его были плотно сжаты, на лице я заметил болезненное выражение.

Винсент Смолл открыл дверь и приветствовал меня так, словно он ожидал моего прихода. Отступив в сторону, он дал мне войти в дом.

— Мистер Менн. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам. — Чувство беспокойства отразилось на его лице, и мне показалось, что у него немного дрожат руки.

— Я пытался связаться с вами, — сказал я.

— Да я, знаете… уезжал. — Он махнул рукой. — Пожалуйста, проходите.

Клод Бостер приветствовал меня легким кивком головы и тем странным рассеянным взглядом, каким обычно профессионалы смотрят на того, кто ничего не смыслит в их области, и взялся за свой стакан с выпивкой.

Он нервно ерзал в своем кресле, часто прикладываясь к стакану.

— Могу я предложить вам выпить? — спросил Смолл.

— Нет, спасибо.

— Могу я вам задать один вопрос?

— Да, пожалуйста.