Облачно, возможны косатки

Наш проект тоже изначально задумывался как природоохранный: уже тогда, на рубеже веков, существовали опасения, что после Канады и Исландии массовый отлов косаток начнется в России. По опыту Британской Колумбии было известно, что реальная численность этих животных обычно оказывается существенно ниже, чем предполагают эксперты до начала исследований. В Канаде отлов косаток прекратился как раз после того, как в результате подсчетов выяснилось, что их не несколько тысяч, а всего лишь пара сотен. Поэтому одной из первых задач нашего проекта стала оценка численности и статуса популяции камчатских косаток.

Впрочем, Эрих никогда не возражал против исследований, не направленных напрямую на решение этой задачи, – напротив, он всячески одобрял и поощрял любые работы, которые позволяли узнать что-то новое о наших косатках. Некоторые сомнения возникли у него только по поводу отбора проб биопсии. Эти пробы берутся с помощью арбалета, в котором используется специальная стрела с поплавком и металлическим наконечником в форме трубки, – стрела не втыкается в тело, а отскакивает, захватив только кусочек кожи и жира размером примерно с ластик на обратном конце карандаша. Такая методика отбора проб биопсии китов используется уже много лет во всем мире и не наносит животным никакого вреда, поэтому в конце концов Эрих смирился и с ней, ведь ценность полученных данных существенно превышала то небольшое неудобство, которое процедура доставляла косаткам. Из кусочка кожи можно выделить ДНК и провести генетический анализ, можно поместить его в спектрометр и провести анализ стабильных изотопов, а из жира можно выделить загрязнения и гормоны – в общем, биопсия открывает массу новых возможностей.

Уже в начале 2000-х годов пошли слухи, что ООО «Утришский дельфинарий» планирует начать отлов косаток в водах Камчатки. Эта компания принадлежала Льву Михайловичу Мухаметову, который в советское время был известным исследователем китообразных, – именно под его руководством был открыт однополушарный сон у дельфинов. Большую часть своей жизни он проработал на Утришской биологической станции, где содержались дельфины, использовавшиеся для исследований. В 1990-е, когда советская система финансирования науки развалилась, часть биостанции превратилась в коммерческую компанию, деятельность которой помогала частично оплачивать содержание «научных» дельфинов. Заключалась эта деятельность в показе представлений, а также в отлове диких животных, их приручении и продаже в другие дельфинарии, по большей части заграничные. В основном продавали белух и ластоногих, но по сравнению с ними косатки стоили баснословных денег, и Утришский дельфинарий решил освоить новую нишу.

В конце августа 2003 года нанятый ловцами рыболовный траулер «Назимово» вышел в море на поиски косаток. Первые попытки отлова были неудачными – косаток никак не удавалось быстро обметать сетью, и животные с легкостью уходили из обмета. Но 26 сентября попытки наконец увенчались успехом – то ли косатки замешкались, то ли ловцы научились работать быстрее, но им удалось окружить животных и замкнуть обмет. Случилось это прямо в Авачинском заливе, километрах в 15 южнее Старичкова, и в обмете оказалось несколько хорошо знакомых нам семей, в том числе семьи Хуки и Немо.

Наша экспедиция к тому времени уже закончилась, так что мы узнали о происходящем от знакомого инспектора Камчатрыбвода Виктора Сергеевича Никулина, который находился на судне в целях надзора за процессом отлова. Он снял все на видео, и впоследствии эти кадры разошлись по всему миру, собрав тысячи просмотров на Ютубе. На них видно, как косатки мечутся в обмете, а потом часть из них начинает уходить через верх, наваливаясь на плавающий по поверхности край сети. К сожалению, уйти смогли не все. Кадры бьющейся в сети молодой косатки сопровождаются комментарием координатора отлова: «Ну ничего, утонет – х** с ним, мы его возьмем». Он, конечно, не догадывался, что его слова запишутся на камеру и войдут в историю, но вот что он имел в виду, для чего хотел забрать утонувшую косатку – для меня до сих пор остается загадкой.