Облако желаний

Они качались на качелях и молчали. В теплом воздухе пахло осенью, сыростью и дубовой корой с легкой примесью запахов, выгоняемых с сотен кухонь уставшими вентиляторами.

Даже не будь этого тревожного вопроса с желанием, как им удастся встречаться? Сможет ли она как следует надавить на родителей? Сможет ли Билли надавить на своих? Как она сможет вписаться во все эти школьные сборища, организуемые невидимой рукой взрослых? Как она сможет выкроить на них время, забив на учебу?

У Билли определенно были способности читать чужие мысли.

– Девчонки… они не такие умные, как ты, но не такие уж и плохие, если узнать их получше. Ну, пожалуй, за исключением Холли.

– Я смотрю, ты изменил свое мнение о ней.

– Думаю, все могут совершить ошибку по пьяни.

– Согласна. Мне бы просто хотелось, чтобы ты сделал это с кем-нибудь другим.

– Мне тоже. Знаешь, а я закончил читать «Джейн Эйр».

– И?

– Классная книга. Теперь понятно, почему ее продолжают печатать сто шестьдесят семь лет спустя. – Он толкнул Ван Ыок в сторону, цепи ее качелей скрутились, и она остановилась. – Расскажи, почему она так тебе нравится.

– Я обожаю Джейн.

– Потому что…

– У нее нет никакой явной силы, но она сильная. Она ненавязчивая – скромная и непривлекательная, – но ее присутствие всегда ощутимо. Она выступает против несправедливости. У нее есть чувство собственного достоинства. Она не боится прямо говорить о своих чувствах. Она очень страстная, несмотря на все помехи и ограничения в прошлом. Она великодушная. И она художница.

Билли смотрел на Ван Ыок своим оценивающим взглядом.

– А сейчас мы смотрим на нечастую, но убедительную гостью: учительницу английского.

Она улыбнулась.

– Я говорю, как идиотка?

– Мне просто нравится, когда ты говоришь. Обычно ты очень тихая.

– Неудивительно, что мне по душе герой всех тихих девчонок.

Его лицо тут же озарилось.

– Я говорю не о тебе, а о Джейн.

– О!

Билли коснулся ее лица, встал, поднял ее из качелей и поцеловал со всей возможной искренностью.

Ван Ыок со вздохом отстранилась.

– Здесь нельзя. – Она развернула его лицом к зданию. – Видишь все эти окна? Потенциальные информаторы, и их так много!

– Но когда-нибудь… мы пойдем на свидание и будем целоваться столько, сколько захотим.

Она улыбнулась.

– Свидание. Последний рубеж.

40

Проблема с фотографией в общей комнате (и всей этой аферой с камерой наблюдения) – за исключением того, что рано иди поздно кто-нибудь должен будет догадаться обо всем, – заключалась в том, что каждый вечер эту башню из стульев и штатива нужно было убирать, а утром ставить заново. Из-за уборщиков. Им повезло, что в четверг и пятницу их не поймали.

В понедельник рано утром Билли вошел в комнату и принялся устанавливать конструкцию. Но у Бена появилась другая идея.

– Может, ты попросишь Винса?

– Я сам справлюсь, – ответил Билли.

– Не будь таким тупицей, – сказал Бен, и в его голосе слышалось хоть и контролируемое, но сильное раздражение. – Еще четыре недели. Ты пытаешься все к чертям запороть?

– А, точно! Ладно. Винс, дружище, установи фотку, пожалуйста.

– Без проблем.

Винс вскарабкался на стул и начал возиться со штативом.

На вопросительный взгляд Ван Ыок Билли объяснил:

– Финал гонки через четыре недели.

Бен улыбнулся – ведь он добился своего – и добавил:

– Если он сломает себе ключицу или потянет запястье, от него не будет никакого толку.

Винс притворился, что, покачнувшись, падает, но действительно чуть не упал и громко выругался, вовремя сохранив равновесие.

– Поверить не могу, что осталось так мало времени, – сказал Билли.

– И победа будет за нами, – ответил Бен.

– Как скажешь, брат мой, – отозвался Билли.

И в глазах Бена снова мелькнуло раздражение. Оно было направлено не только на Билли, но и на Ван Ыок. Парень направился к выходу, но в дверях, улыбаясь, остановился.

– Я так и говорю. И позаботься о своей руке. Полей ее спиртом, что ли.

Билли лениво отсалютовал пустому дверному проему.

41

Под конец устного выступления мисс Нортон смотрела на Ван Ыок с недоумением. Девушка же думала, что хоть дыхание у нее немного сбилось и она говорила со слишком большой горячностью, ей удалось показать всю свою любовь к работам Сильвии Плат.

– Это было слишком, да? – сделав глубокий вдох, спросила она.

– Ван Ыок Фан, пожалуйста, начни говорить и в классе.

Ван Ыок с облегчением подумала, что с этой новой формой оценки проблем не будет.

– Скажи-ка мне, сколько раз ты читала стихотворение «Папочка»?

Ван Ыок попыталась подсчитать.

– Наверное, раз двадцать-тридцать? Может, и больше.

– Ты отвечаешь оригинально и четко. Это очевидно, ты много думала о стихотворениях и у тебя появилось много собственных идей еще до того, как ты прочитала критику, – а это в моем понимании самый идеальный способ понять поэзию. Отлично!

– Спасибо. Она, наверное, мой самый любимый поэт.

– По-моему, тебе удалось вдохнуть в твоего партнера немного своего восхищения.

– Мы много говорили о ней.