Обман

Мы расходимся по своим комнатам, чтобы привести себя в порядок, прежде чем снова собраться в гостиной и ждать прибытия остальных. Отцы Ханта и Лаудера будут присутствовать, даже если они уже совершенно ясно дали понять, что не хотят принимать активного участия в плане. Они помогают финансировать все это и позволяют своим сыновьям поддерживать меня, но им обоим нужно сохранять общественную репутацию, поэтому вынуждены держаться в стороне. Дядя Уэс теперь в деле, он знает, что есть доказательства того, что Хёрст убил его сестру, и он вложил в это столько же, сколько и папа.

Я не могу дождаться, когда увижу, как Хёрстов-Мэннингов поставят на колени. Они забрали у нас все. Нашу маму. Отца. Дом. Семейный бизнес. Наш образ жизни и связанные с ним мечты.

Пока дядя Уэс не спас нас, у нас ничего не было, но годы, в течение которых они отдалились друг от друга, были тяжелыми, а мы натерпелись своих долей трудностей. Отец погряз в пьяном бреду, изрыгая слова о жажде мести, но в остальном отстраняясь от жизни, оставляя все на нас с Риком. Мы старались оградить наших младших братьев, как могли, но это не всегда удавалось.

Мы все настрадались.

Все заплатили цену за грехи других.

Мое детство закончилось в тот день, когда умерла мама, и это их вина.

Отцовское колено нервно дрожит, а его пальцы сгибаются и разжимаются в очевидном страдании. Он трезв уже тридцать месяцев, но ежедневно борется с искушением. Периоды стресса кажутся самыми тяжелыми, но от меня он не получит особого сочувствия. Майкл Хёрст, может, и несет ответственность за то, что разрушил наши жизни, но отец отнюдь не невинный наблюдатель. В течение многих лет я слушал, как он упрекает Хёрста, Бэррона и Монтгомери, но именно его неспособность держать язык за зубами спровоцировало все это, так что, да, он далеко не безгрешен.

— Папа прилетает через двадцать минут, — говорит Хант несколько минут спустя, уткнувшись носом в свой телефон.

— Хорошо. — Отцовское колено продолжает подпрыгивать вверх-вниз. — Это хорошо.

— Вот. — Хант протягивает мне свой телефон. — Это элита.

Лаудер наклоняется над моим плечом, пока мы просматриваем фотографии трех отпрысков элиты.

Я сразу узнаю Дрю Хёрста-Мэннинга. У парня все тот же холодный блеск в глазах. Мы были закадычными друзьями, когда были детьми, но прошли годы с тех пор, как я видел его или его сестру-близняшку. Я был по уши влюблен в Эбби, но она этого никогда не замечала, потому что была слишком увлечена Риком. Папа немного обеспокоен тем, что Дрю может догадаться, кто я, поэтому заставил меня подождать неделю, прежде чем присоединиться к Лаудеру и Ханту в нашей новой школе. К тому времени Дрю и другая мужская элита будут в Паркхерсте, так что у нас есть один месяц, чтобы поработать над манипулированием Эбби.

— Он выглядит как полный придурок, — говорит Лаудер, указывая на крупного парня со светлыми волосами и голубыми глазами.

— Судя по всему, Трент Монтгомери таким и является, — соглашается Хант.

Он наводил справки обо всех в элите, прежде чем мы начнем обучение в школе Райдвилла через пару недель, так что мы полностью готовы.

— Он уже таким вышел из утробы матери, — добавляю я, когда Лаудер забирает у меня телефон.

Мы немного общались с Трентом, когда росли, но маме не нравился его отец, и мы обычно избегали дом Мэннингов, если она знала, что Монтгомери будут там. Даже будучи наивным маленьким ребенком, я невзлюбил этого придурка. Трент любил звук собственного голоса и определенно был придурком в процессе становления.

Лаудер присвистывает.

— Святая горячая киска. — Папа неодобрительно прищуривает глаза, но ничего не говорит. — Она чертовски красива.

— Это Эбигейл Мэннинг, — подтверждает Хант, и мои глаза похожи на ракеты с тепловым наведением, когда я выхватываю телефон из рук Лаудер.

Мир перестает вращаться, когда я смотрю на ее потрясающее лицо. Болезненно сглатываю. Не может, бл*ть, быть. Краска сходит с моего лица, и желчь подступает к горлу, когда каждый мускул в моем теле напрягается. Я увеличиваю изображение пальцами, но это не меняет сути.

Это все еще она.

Трахни мою жизнь.

Таинственной девушкой с пляжа была Эбигейл Хёрст-Мэннинг.

Каковы шансы? Мои глаза сужаются, когда темные мысли вихрем проносятся в моей голове. Знала ли она, кто я такой? Поэтому она была там в ту ночь? Было ли все это частью какой-то уловки? Но почему? Какие у нее могут быть ко мне претензии? Я сомневаюсь, что она даже помнит, кто я такой. Я отбрасываю эти мысли в сторону. Не может быть, чтобы это было так. Последние пару лет я был Кэмденом Маршаллом на публике. Мы стерли все следы Кайдена Андерсона из интернета, благодаря доброте «Технет». Должно быть, все это было простым совпадением.

— Она — ключ ко всему этому, — говорит отец, в то время как целый ряд различных эмоций проносится сквозь меня.