Обман зрения

Как только полупрозрачная фигурка девушки проявилась, алтарь загорелся нестерпимо ярким светом. Маша громко вскрикнула, и Марк поспешил к ней. Душа рвалась наружу от одного лишь взгляда в родные глаза. Хоть и обнять иномирянку было нельзя, некромант приблизился к ней вплотную, приковывая испуганный взор к себе. Немного позади жрец Харта стал нудно произносить свою пламенную речь. Но маг не слушал его. Рука так и тянулась прикоснуться к своей паре. Сердце разрывалось на части, потому что рука встречала перед собой невидимый барьер — божественную защиту повелителя любовных стрел и амуров, которую высший наложил на душу смертной, пока та находится за пределами телесной оболочки.

— Что происходит? — наконец, спросил ангел.

Ему было тяжело подобрать слова для ответа. Ведь она так часто пыталась поговорить с ним, выяснить правду. И каждый раз не могла сделать этого. Леар с горечью осознавал, что вел себя, как последний мерзавец. Трус, который не может сказать самое главное самому близкому человеку в Тэгерайсе. Который предал ее из-за глупого страха показаться жалким. Да, именно так Марк представлял себя каждый раз, когда слова о любви уже готовы были сорваться с языка. Еще и это ненавистное лицо, которое закрывало собой очаровательное и такое хрупкое существо из другого мира. Маша словно спряталась от него за закрытой дверью. Обнимать и целовать которую не очень-то и хотелось.

— Мне сказали ждать, — парень махнул рукой в сторону алтаря. — Харт не велел влезать, хотя я и спрашивал у него лишь совета, как быть.

— И ты не мог даже объяснить мне это? — я не верила своим глазам.

На лице моего собеседника заходили желваки. Желтые глаза с вертикальными зрачкоми полыхнули фиолетовым. Его широкие ладони оказались там, где у меня была талия. Я ничего не почувствовала, собственно, как и он.

— Прости, — тихо произнес некромант.

Хотела уже хорошенько задуматься о том, а не врет ли он мне сейчас (потому как некромант и слова извинения вещи совершенно не совместимые), но быстро переключилась на другое. Я почувствовала его дыхание на своих губах. А затем заметила, что его душа тоже отделяется от тела. Она тянулась ко мне.

— Марк? — я ошарашенно взирала на все происходящее.

— Я люблю тебя, малышка, — прошептал Леар и поцеловал.

Он был так нежен и осторожен, что я сразу же сдалась, ответив на поцелуй. К своему удивлению смогла ощутить вкус его губ, которые оказались мягкими и чувственными. От прикосновений мага тут же стало сносить крышу. Я чувствовала его пальцы, блуждающие по спине! Возможно, такого эффекта мы достигли, потому что оба оказались «на свободе». Но мне было не до этого. Каждой своей клеточкой я стремилась запомнить эти ощущения. А еще, оттянуть миг расставания.

Сейчас я, как никогда жалела, что тело осталось в другом мире. Ведь ощущение парящих в животе бабочек, нехватки воздуха, внутреннего жара и страсти может почувствовать только живой человек, из плоти и крови. Я могла коснуться оказавшегося со мной на равных мага, но испытывать все, что обычно испытывают, когда любимый человек открывает душу и признается в самом сокровенном, я не могла. Длинные описания первого поцелуя, такого долгожданного и от того сладкого, были не про меня. Жаль… Мне бы очень хотелось запомнить Марка «своим».

— Кольца вспыхнули, дети мои, — тем временем говорил жрец. — Ваш брак признал бог Любви, и союз отныне нельзя разорвать.

Его слова отрезвили. Я первой прекратила поцелуй, стремительно возвращаясь в реальность. Это что только что произошло?!

— Зачем? — только и смогла сказать, недоверчиво заглядывая в совершенно спокойные глаза некроманта. — Я ведь завтра могу умереть. И ты об этом прекрасно знаешь.

— Да, — кивнул оборотень. — Но я постараюсь, чтобы этого не произошло.

— Я игрушка в руках леди жрицы и богов, — обреченно произнесла, понимая, что мои слова не возымели должного эффекта. — Катерина Зной в любой момент может сделать так, что тело Эвелины погибнет. И я вместе с ней.

— Теперь нет, — хмыкнул Марк.

— Но почему?

Снова не ответил.

Я молча смотрела, как призрачный молодой человек берет с потухшего алтаря тонкий золотой ободок, как протягивает руку, прося подать ему свою. Противиться даже и не пыталась. Ведь в обычной обстановке я отвернулась бы и зашагала прочь. Просто не люблю, когда за меня решают, как дольше быть, надеясь на то, что как послушная собачонка побегу за своим новым хозяином. Здесь же я была не вправе высказывать свое «фи», потому как совершенно не могла контролировать ситуацию. И свое будущее.

Когда кольцо оказалось у меня на безымянном пальце правой руки, пришел мой черед окольцевать своего новоиспеченного супруга. Супруга… Звучит дико хотя бы даже по одному тому, что я его мало знаю. Какие у него увлечения, что любит? Как и когда лишился родителей и каким видит себя по окончании Института благородных магов? Пара и все тут. И сразу голову теряю (кстати, это взаимно) от одного лишь взгляда. И не важно, сколько у него кубиков скрывается под рубашкой, и появились ли уже седые волоски в шевелюре. Он мой, и все.