Обманутые иллюзии

Ее глаза опять открылись. В них боролись боязнь и желание.

- Все в порядке, - прошептала она и протянула ему губы для поцелуя.

- Верь мне.

- Я верю.

- Нет, еще нет, - он закрыл ее губы своими, медленно отводя голову, пока .она не пошатнулась к нему навстречу. - Но ты поверишь, - проговорил он, заключая ее в свои объятия.

Она приготовилась к яростному нападению. Какая-то часть ее ждала сильных грубых рук, настойчивого и требовательного рта. Но сегодня его губы были мягкими, такими мягкими, соблазнительными, даже успокаивающими, когда они шептали ей слова любви. Роксана смешалась, у нее перехватило дух, а из ее горла вырвался звук удивления, от которого Люк улыбнулся.

- Я покажу тебе места, где ты никогда не была раньше, - его язык проскользнул внутрь, играя с ее языком. - Волшебные места.

У нее не было выбора - только последовать за ним. Ее тело уже парило в воздухе еще до того, как он закончил этот первый, роскошный поцелуй. Оставив ее трепетавшие жадные губы, Люк отправился в восхитительное путешествие по ее сладкой коже, приостановившись у основания шеи, где ее пульс затрепетал под его ртом, как сердечко пойманной птички.

Обнимавшие его руки ослабли. И он понял, что она - уже его.

- Я хочу посмотреть на тебя, - прошептал он, незаметно сдвигая халат с ее плеч. - Дай - мне посмотреть на тебя.

Ее красота опалила его сердце. Его кровь вспенилась, как кипящая вода. Но в трепетавшем свете свечи он прикоснулся к ней одними кончиками пальцев, проследив ими выпуклости и изгибы ее тела. Он восхищенно ощущал ее плоть под своими руками, околдованный быстрой дрожью, которой она отвечала на его нежную ласку.

- Мы раньше поспешили, - наклонив голову, он нежно, очень нежно смочил языком ее саднившие соски. - Может быть, потом мы опять будем спешить, выпрямившись и глядя ей в глаза, он зажал влажный сосок между большим и указательным пальцем, легонько пощипывая, чтобы довести ее до беспомощного состояния, колеблющегося между болью и наслаждением. - Но сейчас вся ночь наша, Роксана, - он провел пальцем между грудями, по животу, вниз, и с радостью ощутил, как она вздрогнула от наслаждения, когда сквозь мягкий треугольник волос он достиг потайного чувственного бугорка.

Когда ее глаза покрылись поволокой, дыхание перехватило, а тело содрогнулось от горячего отклика, у Люка даже закружилась голова. Но он только улыбнулся.

- Я хочу сделать так, чтобы нам обоим было хорошо.

И он опять приник к ее губам, но теперь ласкал ее тело уже не пальцами, а розой; шелковые лепестки скользнули по ее груди, дразня соски своей благоухающей мягкостью, проследовали по изящным изгибам над талией и бедрами.

- Скажи мне, что тебе нравится.

Дыхание тяжело вырвалось из ее губ. Она видела Люка в свете свечи: его грудь теперь была обнажена, хотя она не помнила, когда он успел сбросить рубашку. Роксана почувствовала тяжесть его члена, прижавшегося к ее ноге, и поняла, что он так же обнажен, как и она сама.

- Я не могу, - она подняла руку, чтобы прикоснуться к нему сквозь воздух, казавшийся сладким и густым, как сироп. - Только не останавливайся.

- Это? - он медленно скользнул вниз, дразня языком шишечку ее груди, потом поймал ее зубами и пососал так жадно, словно он хотел проглотить всю Роксану целиком. Она издала долгий глубокий стон, еще больше возбуждая его.

Это была одна из самых изысканных пыток. Тянущее, саднящее упоительное наслаждение разливалось по ее телу, пока ей не показалось, что еще немного и она просто умрет от этого чувства. Он повлек ее на заскрипевшую под ним кровать. Ее кожа трепетала под его руками, пела под терпеливым, ищущим ртом. Когда его язык опустился к ее бедру, Роксана поняла, что отныне нет такой части ее тела, которую он не потребовал бы, и нет ничего, в чем она могла бы ему отказать.

Она со вздохом открылась для него, и тотчас же успокоительное тепло взорвалось, превратилось в жар, словно в нее проникла комета и принесла с собой огонь, насытивший все ее клетки. Ее крик облегчения перешел в глубокий горловой стон.

Но он был все так же терпелив, неотступно терпелив, и опять дразнил ее и возбуждал, дожидаясь, пока она опять не сорвется вниз с сияющих вершин.

Вздохи, стоны и шепот обещаний. Мерцание свечи, слабый лунный свет, тяжелый аромат цветов и страсти. Она запомнила все это, хотя ее тело дрожало и таяло от терпеливого наступления.

О, да, ей было хорошо, в точности, как он обещал. Утонченно, невозможно, восхитительно хорошо.

Он показал ей, что это значит, когда тебя хотят, ласкают и потом медленно берут, словно лодка спускается в тумане вниз по спокойной уснувшей реке.

Он вошел в нее безупречно, безо всякой боли, по скользкой, горячей и давно ждавшей его дороге. Ее тело гибко приподнялось ему навстречу. Он не знал, что это случится так легко и что он почувствует такую сладкую, восхитительную боль, когда она примет в себя его член. ритм желаний, словно музыка стучал у него в голове.

- Роксана, - хрипло прошептал он ее имя. Люк пытался сдержать себя, будто сдерживая дикого зверя, - посмотри на меня. Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня.