Обманутые иллюзии

- А не жалеешь ли ты, что это произошло? - властным движением он запустил руку в ее волосы и, не давая ей пошевельнуться, откинулся, чтобы взглянуть на нее. - Себя, может, ты в этом и убедишь, но меня не сможешь.

- Я разве сказала, что жалею? - трудно было сохранять спокойствие, когда нарушается привычный ход жизни. - Я знала, что это произойдет. Я это поняла в тот момент, когда вошла в свою уборную и увидела тебя там, - она изобразила нечто вроде пожатия плечами. - Я часто совершаю ошибки и не жалею о них.

Его глаза заблестели, и он откатился от нее.

- Знаешь куда ударить. Всегда знала.

- Это не ответный удар, - она решила подойти к проблеме с практической стороны. - Мне понравилось заниматься любовью с тобой. У нас всегда хорошо получалось в постели.

Он схватил ее за руку прежде, чем она успела дотянуться до свитера.

- У нас все всегда хорошо получалось.

- Получалось, - осторожно согласилась она. - Скажу тебе честно, Каллахан. Я не уделяла много времени таким вещам с тех пор, как ты ушел.

Он не мог сдержаться. Его это раздулось, как воздушный шар.

- Что, правда?

Она не могла понять, как может один мужчина одновременно разгневать, возбудить и развеселить женщину.

- Не смотри так самодовольно. Это был мой выбор. Я была занята.

- Должен признаться, - он лениво провел пальцем по ее груди, - что ты была единственной, кого я испортил.

- Я хочу сказать, - она шлепнула его по руке, отодвинув ее прежде, чем прикосновение растворило бы остатки гордости. - Ты поймал меня в... "уязвимый" было не совсем подходящее слово, - взрывоопасный момент. Мне кажется, всякий, кто поднес бы в тот момент спичку, зажег бы меня.

- Если об этом речь, то ты, должно быть, уже вся выгорела.

У него всегда была быстрая реакция. Ей не стоило удивляться тому, что она опять лежала на спине, а он тем временем доказывал с помощью рук, что огонь можно извлечь даже из потухших угольков.

- Это просто секс, - выдохнула она.

- Естественно, - он коснулся влажным телом ложбинки между грудями, так же красное дерево - это просто древесина, - он сжал зубами ее соски, заставив ее вонзить ногти в спину, - а брильянт - это просто камень.

Ей хотелось смеяться. Ей захотелось кричать.

- Заткнись, Каллахан!

- С удовольствием, - он приподнял ее, взяв за талию, и с восторгом вошел в нее.

* * *

Она не считала себя выгоревшей. Скорее, вычерпанной до конца. Тело ее, казалось, уже ни на что не могло реагировать. Когда ей удалось, наконец, открыть глаза, уже розовели сумерки. Приводя в порядок мысли, она впервые оглядела комнату.

Там не было ничего, кроме кровати, на которой они раскинулись, и огромного платяного шкафа из красного дерева, если не считать одежду, разбросанную на ничем не покрытом полу, висящую на дверной ручке и сваленную в кучи в углах.

Как похоже на него, подумала она. Как похоже на него и то, что он подвинулся, чтобы она смогла столь естественно обвиться вокруг него. Сколько раз лежали они так ночами. Было время, когда она, спокойная и довольная, сразу погружалась в сон.

Но сейчас они были совершенно разные люди.

Она привстала. Он обхватил ее рукой.

- Люк, это ничего не меняет.

Он открыл один глаз.

- Крошка, если ты хочешь, чтобы я доказал свои способности, то я буду безмерно рад. Дай мне только две минуты.

- Все, что мы доказали, так это то, что мы пока еще умеем тереться друг об друга, - гнев ее почти пропал, сменившись печалью, которая стала еще сильнее. - Нет нужды... Это еще что такое? - она повернулась, чтобы посмотреть на заднюю сторону его плеча.

- Татуировка. Ты что, никогда татуировки не видела?

- За всю жизнь всего несколько раз, - она сложила губы трубочкой, изучая татуировку в тускнеющем свете. Над тем местом, где начинались шрамы его юности, красовался разукрашенный волк с раскрытой пастью. Она не знала, что лучше - засмеяться или заплакать, и выбрала первое.

- Бог ты мой, Каллахан, ты что спятил, что ли? Он пришел в замешательство.

- Татуировка в моде.

- Ах, ну конечно, ты же у нас стильный мужчина. Но какого черта ты дал кому-то себя уродовать... - она оборвала, смутившись. - Извини.

- Ничего, - он пожал плечами и убрал волосы с глаз, после чего сел на кровати. - Как-то раз ночью мне стало противно от всего на свете, я был слегка пьян и очень опасен. Я решил тогда, что лучше сделать татуировку, чем искать какую-нибудь шею, чтобы свернуть ее. Да и к тому же она напоминает мне о том, откуда я пришел.

Она изучала его глазами, этот вызывающий наклон головы, блеск тяжелых, мрачнеющих глаз.

- Знаешь, я почти поверила в теорию Лили о потере памяти.

- Скажи мне, когда захочешь узнать правду. Получишь ее целиком.

Она отвела взгляд. Ему было легко, слишком легко завладеть ею.

- Это ничего не изменит. Что бы ты ни говорил, эти пять лет из памяти не сотрешь.