Обманутые иллюзии

- Это был риск, на который ты ни в коем случае не должна была идти, он покачал головой и, подойдя к ней, взял ее за опущенный подбородок. Ему, как никому другому, было известно, что значит мечтать обо всех этих сверкающих игрушках, о том ощущении, которое охватывает тебя, когда ты крадешь их под покровом ночи. Как он мог подумать, что его дитя, человек его крови, может чем-либо отличаться от него? Похоже свернула она с пути истинного, подумал он. И все же отцовская гордость есть отцовская гордость.

- Ma belle, послушай, что я тебе скажу. Никогда в жизни не мути воду в своем пруду.

Роксана взметнула бровь.

- Не помню, папа, чтобы ты хоть раз вернул камешки. Захваченный врасплох, Макс провел языком по зубам.

- Да, - процедил он, - дареному брильянту в зубы не смотрят, если можно так выразиться. И все-таки, то, что ты добыла - это лишь капля по сравнению с тем, что мы должны добыть сегодня. Мы целый месяц готовились, Роксана. Все рассчитано до секунды. Если бы даже я захотел взять тебя или кого-нибудь другого на этом этапе, то тем самым нарушил бы это очень хрупкое равновесие.

- Отговорка, - бросила она, чувствуя себя маленькой девочкой, которую не пускают на вечеринку. - И в следующий раз будет еще одна отговорка.

- Это правда. А в следующий раз будет еще одна правда. Скажи, я хоть раз солгал тебе?

Она открыла рот и сразу закрыла. Он мог уклоняться от правды и даже играть правдой. Но чтобы солгать ей? Никогда!

- Я не хуже Люка.

- Он то же самое говорит о тебе применительно к сцене. Кстати, о сцене... - он взял ее руку и нежно поцеловал. - У нас представление.

- Ну, ладно, - она открыла дверь и обернулась. - Папа, я хочу получить свою долю размером сто шестьдесят.

Он широко улыбнулся. У какого еще отца есть такое замечательное дитя? Моя дочь, подумал он.

На представление в Палас пришли кинозвезды, парижские манекенщицы, а также те, кто имеет право находиться в обществе в силу своего богатства или обаяния. Макс создал представление настолько сложное и изысканное, что оно оставило бы довольным самого искушенного зрителя. Для Роксаны было невозможно, находясь перед зрителями, думать о чем-то постороннем. Как ее и учили, она выбросила из головы все, за исключением сцены. Сейчас она, тоненькая женщина в блестящем изумрудном костюме, показывала фокус под названием "Плавающие шары". Наблюдая за ней, Люк решил, что она похожа на розу с длинным гибким стеблем. На такое сравнение наводило сочетание зеленого платья и огненных волос. Публику поразила ее красота, а также серебристые шары, которые раскачивались и плясали в нескольких дюймах над ее изящными руками.

Ему, конечно, нравилось подтрунивать над ней, говоря, что в ее фокусах одна сплошная мишура и нет "мяса". А вообще-то она восхитительна. Даже зная подоплеку фокуса, он был заворожен. Она подняла руки. Три шара, сверкая, покатились по ним от плеча к запястью. Под музыку Дебюсси Лили покрыла их изумрудным шелком и скрылась в темноту. Медленными круговыми движениями рук Роксана заставила шелковое покрывало скользить вниз. И вдруг из-под него, оттуда, где были блестящие шары, выпорхнули белые голуби.

Зал взорвался аплодисментами, когда она, откланявшись, покинула сцену. За сценой ей уже улыбался Люк, а Мышка в это время заманивал голубей в клетку.

- Птицы - это что, вот если бы ты, Рокс, с тигром работала...

- Поцелуй меня в... - она оборвала на полуслове лишь потому, что следом за ней шла Лили и уже прищелкивала языком.

- Не надо, - она ласково похлопала их обоих по щекам, - Мышка, не давай этим двоим распускаться. А мне надо опять идти, сейчас мой номер, - она деланно вздохнула. - Клянусь вам, Макс никогда не устанет искать новые способы распиливания меня на куски. - Бросив последний внимательный взгляд на Люка, она вышла на сцену в тот момент, когда зал уже аплодировал Максу.

- Знаешь, в чем ее недостаток? - переводя дыхание, сказала Роксана.

- У Лили нет недостатков, - Люк скривил губы. Он следил за тем, как Макс начал показывать состоящую из нескольких частей пышную иллюзию, которая начиналась с выпускания огня из кончиков его пальцев и заканчивалась распиливанием Лили натрое с помощью лазерных лучей.

- Она беспокоится о тебе. Одному Богу известно, почему.

Эти слова задели его за живое, разбудили чувство вины, постоянно живущее в нем.

- Ей не о чем беспокоиться. Я знаю, что делаю. Он бесил ее, но она сдерживала себя. Шоу-бизнес слишком много значил для нее, чтобы позволить себе вспышку гнева за кулисами. Она высказалась, однако шепотом:

- Всегда ты знаешь, что делаешь, Люк. С тех пор, как Макс и Лили взяли тебя, ты делаешь абсолютно все, что только захочешь. Черт возьми, они ведь любят тебя, и Лили волнуется из-за твоих вылезаний.

Он скрыл свои эмоции. Это был единственный способ выжить.

- Это моя работа. Ты гоняешь по воздуху шарики. Я вылезаю из цепей. И все мы крадем, - посмотрев на нее, он заморгал. - Это наша работа. Это то, что мы есть.