Обналичка и другие операции

Пашка уже сказал все, что ему поручили сказать ребята, отбарабанил выученный урок — предупредил Риту, чтобы она не связывалась с парнем «из чужих». Поэтому Пашка развалился на сиденье и стал непринужденно болтать.

— Не, сам я не пробовал. А вчера на военной подготовке Енот решил его на место поставить, чтоб не умничал. Подозвал Калмыкова, спросил его что-то по учебе, потом говорит: «Все, Артемон, иди на место!» Калмыков глаза вылупил, а Енот ему: «Место, я сказал!» А Калмыков ему по харе!

— А Енакиев что? — заинтересовалась Рита.

— Побежал к полковнику жаловаться. Полковник их помириться заставил, — с сожалением сказал Пашка. — Да Енот мог бы Калмыкова твоего размазать. Сказал бы своему отцу, и Калмыкова сразу бы отчислили из университета, и в армию бы отправили, в такое место, куда Макар телят не гонял. Но Енот испугался, что будет шум, а ему сейчас нельзя высовываться, его тоже оформляют…

— А ты откуда знаешь про Енакиева и Калмыкова?

— Мне ребята из вашей группы рассказали, — Паша не стал уточнять, что за рассказом об инциденте последовало поручение поговорить с Ритой.

— Паша, милый, — сказала Рита так сладко, что Пашка приподнялся на сиденье и стал смотреть на Ритины губы. — Я так за тебя волнуюсь. Будь поосторожней с Калмыковым. А то он тебе набьет морду, и тебя из списков вычеркнут. С фингалом под глазом проверку ты не пройдешь!

— Дура! — сказал Пашка и снова развалился на сиденье.

На Новый 1961 год Рита позвала в свою компанию Калмыкова, хоть там и был Енакиев с битой мордой. Но они ничего, нормально разговаривали. Рита с Артуром приготовили кукольный театр, чтоб что-то было интеллектуальное. А то напьются, наедятся, девчонок будут лапать и пластинки заграничные слушать. Потом заснут. Рита с Артуром придумали пьесу в стихах про Деда Мороза, который выбирал себе внучку Снегурочку из многих кандидаток. Вставили даже критику Никиты Сергеевича.

Вот нет никакой за труды нам награды,

И жизни мы часто бываем не рады,И вся кукуруза — сплошная фигня,Ах, девочки, только любите меня!

Спорили, стоит ли вставлять такие острые слова, боялись, что донесут. Тот же Енот, к примеру. Но решили оставить.

А зрители подвыпившие развалились перед ширмой, кто на ковре, кто на диване, кто в кресле, и ни на какие слова кукольных персонажей не реагировали. Так Пашка разваливался на заднем сиденье «Чайки». И никто из них не проронил ни слова ни во время спектакля, ни после. Потом опять стали есть, пить и обниматься под музыку. Рита не выдержала и спросила Пашку: «Ну, как тебе кукольный театр?» Пашка посмотрел на девушку посоловелыми глазами и вальяжно промолвил: «Ты считаешь, что зрителю надлежит оценивать произведение искусства? Я в этом не уверен…» После чего Паша демонстративно повернулся к столу, налил себе рюмку водки, выпил и закусил ложкой черной икры.

И Рите стало ясно, что Пашку кукольный спектакль не заинтересовал, на кукол он не смотрел, текст не слушал, а если бы смотрел и слушал, то ничего бы не понял. И учился он также: или зубрил, или списывал и никогда ничего не понимал. Послушаешь Артура, так за каждой строкой учебного текста увидишь судьбы людей, исторические события и практические дела, а у Пашки любой текст — только скучное сочетание слов, которое он успел выучить или не успел выучить. И Енакиев — такой же. С ними всегда будет скучно. А с Артуром всегда будет интересно.

Потом Рита привела Артура знакомить с родителями. Отец домашними делами не занимался, Рита договаривалась с матерью. Главное, нужно было выбрать такой вечер, когда отец будет дома. Мать готовила встречу, открыто не перечила дочери, но все делала, чтобы этот парень появился у них дома первый и последний раз. Мужу накануне сказала: «У них идет к свадьбе. Нам этот парень не нужен, я знаю, что говорю! Дело твоей жизни — расстроить этот брак!» У мужа покраснело лицо, но кричать он сразу не стал, а ответил: «Мое дело, чтобы жила страна родная, и нет у меня других забот!» «Я ж не про работу твою говорю, а про семью, понимай разницу. Я знаю, что ты крупный руководитель, что ты за страну болеешь. Но тут-то поверь мне!». В общем, отец обещал.